Структура управления страной уже давно не была президентской. Сложилась такая административная схема, при которой тот же Волошин решал для себя, что и как надо делать и с кем договариваться. А сломалась прежняя система власти не в момент чековой приватизации и даже не в 1998 году, который был ужасен. Сломалась она тогда, когда речь зашла об импичменте Президенту, когда власть впервые решила не договариваться с различными противоборствующими ей группировками, а, пользуясь криминальной терминологией, задействовать свой силовой ресурс и жестко « наехать » на спонсоров тех или иных политических движений.
Не случайно Александр Мамут — один из небольших олигархов, всегда находящийся, скажем так, в тени Романа Абрамовича, рассказывал мне, как Александр Стальевич Волошин поручил ему поговорить с небольшой фракцией, которую тогда возглавлял Николай Дмитриевич Рыжков. Было тому олигарху сказано: «Ты жестко объясни им, что и на фонд, и на всех спонсоров от «а» до «я», — наедем на всех!» Была проведена беседа, и, как говорит этот олигарх (оставим это на его совести), Рыжков ответил: «Мы все поняли, будем голосовать разумно!» И действительно, голосовали они разумно. Но тем не менее «наезд» на фонд и спонсоров состоялся! Жесточайший. И когда у Волошина спросили: «Слушай, ну мы же с ними договаривались, как же им теперь в глаза смотреть?» — то Волошин, не прекращая своего знаменитого медитативного курения, ответил: «А ты не смотри!»
Таким образом, тогдашняя власть выбрала подход, при котором она перестала быть договороспособной. Олигархическая власть просто ломала через колено, и Путин изнутри хорошо понимал, как такая власть работает. Он знал, что не имеет надежной возможности опереться ни на армию, которая была в таком состоянии, что даже и обсуждать не хочется, ни на милицию — те же комментарии, ни на кого другого, и ему будет крайне сложно вернуть реальные рычаги управления страной. Вернуть себе, а не олигархическому административному аппарату, безропотно выполняющему заказы семей своих хозяев, который и сам, по большому счету, являлся просто кучкой враждующих между собой миллионеров. Посмотрите на состав администрации тех времен — в какой жесткой конфронтации находились представители тех или иных олигархических кланов, какая кровавая между ними велась борьба! Неудивительно, что на первом этапе Путин стремился в первую очередь привлечь к управлению страной людей, которых он знал лично и кому мог доверять. И только после освоения этого этапа он взялся за создание системы, способной на практике разбить ненавистный ему олигархический олигофренизм.
Такое отношение Президента к Березовскому и ему подобным сразу понравилось людям. Идея борьбы с ними не могла не прийтись по сердцу простым избирателям — унижение, которому олигархи подвергли страну, сработало против них. Неудивительно, что итогом такого отношения к стране стала глубочайшая народная поддержка всего, что делал Президент в данном направлении. Ведь как в те времена принимались решения — Татьяна Дьяченко, дочь Бориса Николаевича Ельцина, могла запросто к нему зайти и подписать практически любой указ. То есть вообще никаких проблем не было. Спрашивайте — и получите! Олигархи решали все. Не существовало задачи, с которой им не под силу было бы справиться.
Вряд ли такую ситуацию можно было назвать разумной, так что, несомненно, именно благодаря ей на сцене появилась питерская команда Путина и началась его первая антиолигархическая война. Кстати, у Путина к олигархам, по большому счету, нет и никогда не было никаких личных претензий, и это то, что, в частности, так уязвляет самолюбие Березовского. Бориса Абрамовича крайне обижает отсутствие неприязненного отношения к себе со стороны Путина. Полагаю, он хочет, чтобы его хотя бы ненавидели, испытывали хоть какие-то сильные эмоции. Ведь максимум, с чем ему приходится сталкиваться, это несколько насмешливое и глубоко ироничное равнодушие. А ирония Путина — это, пожалуй, самое сильное его оружие. Отличительная черта уничижительных реплик, исходящих от Путина, их разящая точность заключена как раз в непробиваемой ироничности. Один вопрос Президента «А кто такой Березовский?» для Березовского — проклятье на всю жизнь. То есть ну ладно бы сказал: «Наш страшный враг — Березовский!» или «Мы все силы отдаем на борьбу с ним!», а то — «Кто такой Березовский?». Это невольно опускает Бориса Абрамовича ниже плинтуса.
Где, по большому счету, ему самое место.
Коррупционеры, олигархи и другие
В зависимости от степени упрощения проекции любой задачи вы можете либо представить ее как примитивную борьбу кланов, либо подняться на уровень чуть выше и увидеть, что есть две господствующие идеологии, которые никогда не смогут сосуществовать. Одна идеология базируется на том, что все должно принадлежать государству, поэтому следует отобрать собственность у олигархов и сконцентрировать в руках чиновников. С другой стороны, есть понятие экономической свободы, на котором базируется демократия, но в то же самое время необходима суверенность (не в плане «суверенной демократии», как сейчас модно говорить). Все зависит от уровня рассмотрения и понимания, однако практически в любом руководстве любой страны существуют разные трактовки одного и того же события. Проблема Президента всегда заключается в том, что он находится внутри этой борьбы, внутри этой каши. Ситуацию нетрудно понять тем, у кого есть дети. Они приходят к вам, и сын показывает на дочку: «Вот, она меня ударила», — а дочь говорит: «Ничего подобного, он у меня отобрал машинку». И вы должны вникнуть и понять, что произошло на самом деле. Поэтому, конечно, речь идет не о вере в царя-батюшку, а о том, что в силу бездарности Конституции 1993 года, которая была прописана в интересах одного отдельно взятого человека, Бориса Николаевича Ельцина, чтобы добить коммунистов, у нас создана фантастическая по концентрации власти система управления, где все сходится на Президенте. Сложилась ситуация, которая действительно во многом напоминает ситуацию даже не 1917-го, а 1904 года, — это монополия на принятие решений. И вы смотрите на Президента как на Бога, царя и героя не потому, что это и правда такой человек, а потому, что так опасно выстроена система власти в России.
Главной проблемой Путина, думаю, неожиданно для него самого, стало то, с чем он никак не может внутренне согласиться и чего совершенно не признает, — коррупция. Что значит — не может внутренне согласиться? Путин человек честный, что подтверждает даже Борис Абрамович Березовский, который ненавидит Владимира Владимировича страшно. Как я неоднократно говорил, Березовский подтверждает, что все его попытки подкупить Путина, сделать ему дорогие подарки, вручить ключи от «Мерседеса» не увенчались успехом.
Путин в какой-то момент испытывал глубокую симпатию к Березовскому и именно поэтому, наверное, в бытность свою главой ФСБ много сделал, чтобы Евгений Максимович Примаков не уничтожил Березовского, к которому он относился совершенно однозначно. Поддержка Путина Березовским, конечно, не связана с тем, что Березовский так сильно любил Путина. Березовский многократно говорил, и в том числе мне, что это было средство борьбы с Примаковым. Борис Абрамович однозначно понимал, что если к власти придет Примаков, то сам он будет арестован и уничтожен, как единица. Никаких иллюзий у Березовского не было, поэтому в борьбе за жизнь все средства были хороши, и тут как нельзя кстати пришелся Владимир Владимирович Путин. Во многом отношение Березовского к Путину было очень потребительским. Березовский использовал Путина в своих целях, поэтому его волновал не факт раскрутки нового политического персонажа, не попытка понять Владимира Владимировича и не обожание Путина. Это была страстная борьба за выживание, и здесь, конечно, Березовский просчитался.
Основной разлад произошел во время трагедии «Курска». И здесь совершенно понятна логика Путина. Его обманули, подставили, притом — абсолютно нагло. Освещавший события канал ОРТ, который Путин разрешил приобрести Березовскому (считая того своим другом и приятелем), занял резко антипутинскую позицию. Такой оценки, такого удара в спину Путин не ждал. Для него это выглядело не по-товарищески. Если бы Березовский пришел к Путину и сказал: «Вот такая ситуация, мы вынуждены делать то-то и то-то», — это еще как-то можно было бы понять. Но то, каким образом подавались на ОРТ новости, было для Путина сродни предательству, тем более что это шло не от Гусинского с НТВ, а от Березовского с ОРТ. Поэтому разговор между Путиным и Березовским (состоявшийся в кабинете Волошина) был очень резким и жестким. Тогда Путин очень конкретно объяснил Борису Абрамовичу, почему он считает такого рода телодвижения неприемлемыми. Как часто водится у Березовского, он так и не понял, что случилось. Будучи человеком эгоистичным и не умеющим слушать других, он не заметил, что перешел грань, и позволил себе
