задранным к небу хвостом. Ее силуэт, по мере удаления, как бы расплывался, и становился все больше. Еще немного, и он слился с туманом, после чего издалека донеслось еще одно, уже приглушенное «мяу!».
В окне на втором этаже вспыхнул свет и появилось слегка растерянное лицо Элис.
— Норман, что там происходит?
— Похоже, что ничего, — ответил он, пряча оружие в карман, — просто туман.
— Непохоже, — возразила она, — Я проснулась от звука, который ни с чем не спутаешь. Ты передернул затвор пистолета, верно?
— Было дело, — признал он, — Представляешь, я принял Флоранс за… Как тебе сказать…
— Так и скажи: за химеру.
— Как ты догадалась?
— Долго рассказывать. Давай-ка ты зайдешь в дом, я сварю кофе, и мы все это обсудим.
21
Когда следующим вечером Норман предложил ей после работы пройтись по городу, Элис сразу поняла: он не имеет в виду просто прогулку. В общем, она даже догадывалась, что именно будет целью — и не ошиблась. Он остановил машину недалеко от угла Rue des Saints Peres и Rue de Babylone и пояснил:
— Дальше, если не возражаешь, пешком.
— Боишься спугнуть ее? — неуверенно пошутила Элис.
— Просто хочу осмотреться внимательно. На самом деле, я совершенно не уверен, что мы ее там встретим.
— В таком случае, зачем мы туда идем?
Норман улыбнулся.
— Допустим, я просто пригласил тебя в маленькое кафе. Посидим, попьем чего-нибудь. Я начну к тебе приставать. Ты вызовешь полицию…
— Звучит заманчиво. Ну, а если мы ее все-таки встретим, что тогда?
— Тоже посидим и поговорим, — сказал он, — только уже втроем.
— О чем? — спросила Элис.
— Как минимум, о том, кто она такая, — ответил Норман, — как бы то ни было, она подлежит опросу в связи с люксембургским делом. Мы просто делаем нашу работу, не так ли?
До самой арки, ведущей в сквер, они шли молча. Только в последний момент Элис в некоторой нерешительности остановилась.
— Норманн, ты уверен, что это следует делать?
— Знаешь, — сказал он, — примерно четверть века назад, один человек очень доходчиво мне объяснил: надо уметь взглянуть в глаза собственным страхам. Это как раз такой случай.
Они ступили под арку, сделали несколько шагов, и… Она сидела на том самом месте, за столиком между двумя фигурами — львом и драконом — и одета была точно так же. Темно-красный свободный спортивный костюм и снежно-белая головная повязка с угольно-черным узором, похожим на пиктограммы. Ярко-синие глаза смотрели чуть насмешливо. Она приветственно помахала рукой:
— Привет, как дела?
— Мерси, дела в порядке, — ответил Норман, — не возражаете против нашей кампании?
— Как я могу возражать, — она подмигнула, — Вы ведь из полиции, и при исполнении.
— Откуда вы знаете? — спросила Элис.
— Видела, как вы подходили к Роберу. Потом он про вас рассказывал. Вы — Элис Сюркуф. А вы…
— Норман Олле, отдел по борьбе с терроризмом.
— Седна Расмун, — представилась она, — Вы приземляйтесь. Тут хороший кофе и просто замечательный яблочный пирог.
Элис и Норман уселись с двух сторон от нее.
— Вы — француженка? — спросил полковник.
— Формально я датчанка. Но Дания в шенгенской зоне, так что я могу находиться во Франции сколько хочу, правильно?
— Да, разумеется. А можно взглянуть на ваши документы?
— Конечно, — Седна улыбнулась и протянула ему паспорт.
Норман пролистал несколько страниц.
— Какорток… Где это?
— Это в Гренландии. Датская территория в Новом Свете.
— Ах, в Гренландии… Значит, ваше имя…
— Эскимосское, — подсказала она.
— Но на эскимоску вы не похожи, — заметил полковник.
— Я гибрид в некотором роде, — пояснила Седна, — Так что я ни на кого не похожа… Алло, официант! Два эспрессо и два кусочка яблочного пирога господам из полиции, а мне еще один латте.
— Почему вы считаете, что мы пьем эспрессо? — спросила Элис.
— Все парижские полицейские его пьют, разве нет?
— Ну, раз так, будем держать марку, — сказал Норман, — а вам часто приходится иметь дело с полицией?
— Не особенно. Но мне нравится общаться с полицейскими. Они бывают такими милыми и обаятельными…
— Надеюсь, мы не испортим вам впечатление о парижской полиции, если зададим пару-тройку вопросов? — несколько поспешно спросила Элис.
Седна взглянула на нее с некоторым удивлением:
— Но Элис, вам же не хочется портить это впечатление. Значит, вы его не испортите.
Элис почувствовала, что еще немного, и она просто покраснеет (чего с ней не случалось уже лет 10), и снова несколько поспешно задала вопрос:
— Скажите, Седна, вам приходилось встречать название «Нефер»?
— Да. У Робера был контракт с ними.
— Который он расторг по вашему совету?
— Мне действительно очень не понравился этот контракт. А если мне что-то действительно очень не нравится, то я не имею привычки это терпеть.
Норман выразительно кашлянул.
— А что если бы руководство «Нефер» настаивало на соблюдении контракта? Они ведь имели на это полное право, не так ли?
— Имели на это право? — переспросила она, — Что вы, Норман. Контракт — контрактом, но есть вещи, которые в жизни просто неуместны. Я рада, что они сами это поняли.
— Сами, — повторил полковник, — А имя Камал Самир вам что-то говорит?
— Да, это владелец той самой компании.
Полковник кивнул и положил на столик фотографию, на которой было разбитое такси, стоящее поперек шоссе D47, и голова Камала на асфальте.
— Взгляните на этот снимок.
Седна равнодушно пожала плечами:
— Ну, что я могу сказать? Так он выглядит еще забавнее, чем целиком.
— Гм. Последний раз на моей памяти такое зрелище назвал забавным один парень в Заире. Он заправски орудовал отточенной саперной лопаткой, и отрезание голов было его хобби.
— Саперной лопаткой? — переспросила Седна, — Не могу сказать того же самого о себе. Я вижу, Норман, у вас на языке крутится вопрос: не я ли отрезала голову этому типу? Если бы даже вы это спросили, и если бы я даже ответила утвердительно — что с того? Связать ту черную кошку со мной можно, разве что, через закон о колдовстве, но он во Франции отменен лет двести с лишним назад.
— Откуда вы знаете про черную кошку?
