— Хорошо, — снова перебила Элис, — я попрошу Дюбуа позвонить в управление 8-го.
— Я буду там через полчаса, — уточнил Норман.
… Человек-паук, он же Жорж Кольб, 26 лет, род занятий — автослесарь, диагноз — острая форма шизофрении, — мог бы служить моделью для скульптур Праксителя. Таких мощных фигур полковник Олле не видел даже в кино, не говоря уж о реальной жизни. При этом парень совсем не выглядел агрессивным. Он флегматично сидел на стуле в камере, созерцая свои руки, закованные в «браслеты». Еще одни «браслеты» сковывали его ноги.
Внимательно осмотрев набор необычных предметов, изъятых у Кольба, и ознакомившись с протоколом задержания (согласно которому, при силовом захвате получили травмы трое оперативных сотрудников), Норман обратился к дежурному офицеру.
— Лейтенант, распорядитесь снять с этого парня спецсредства и оставить нас с ним вдвоем. И, если вас не затруднит, организуйте нам чай и что-нибудь вроде бутербродов…
— Но мсье Олле, этот человек действительно опасен и…
— Вы получили инструкции от комиссара Дюбуа? — перебил полковник.
— Да, но…
— Лейтенант, я знаю, что делаю.
Через несколько минут на столике в камере появился чай и сэндвичи. Нервный сержант, под прикрытием двух вооруженных ажанов снял с рук и ног задержанного «браслеты». Затем эти трое вышли, дверь камеры с лязгом захлопнулась, и полковник Олле остался наедине с «человеком-пауком».
— Привет, Жорж. Меня зовут Норман.
— Здравствуйте, офицер Норман. А вы меня не боитесь?
— Разве это так важно? — спросил полковник.
— Не знаю, — ответил тот (постановка вопроса оказалась для него неожиданной), — Вообще-то меня все боятся. Я же человек паук, вы знаете?
— Да, я в курсе, — спокойно подтвердил Норман, и добавил, — Вы составите мне компанию перекусить?
— Конечно! — сказал Жорж, стремительным движением схватил с пластикового подноса сэндвич, за несколько секунд проглотил его, почти не жуя, и пояснил, — Мне надо много есть. Я же человек-паук. Вы знаете, офицер Норман, что паук за раз съедает добычу в треть собственного веса?
Кольб схватил второй сэндвич, проглотил с такой же скоростью, и запил тремя большими глотками чая.
— Я видел, как охотятся африканские пауки-птицееды, — сообщил Норман, сделав глоток из своей кружки, — они бывают размером примерно с вашу ладонь.
— А они красивые?
— Они своеобразные. Некоторые племена даже поклоняются им.
— Правда? Жаль, я не смогу их увидеть. Меня ведь сожгут на Гревской площади, да?
— Нет, Жорж. Этого никто не допустит. Не те времена.
— Вы уверены?
— Абсолютно. На Гревской площади теперь не сжигают. Это отменили после революции.
— Да? Жаль. Я так надеялся, что буду гореть… Огромная толпа людей, и я, весь в пламени. Было бы здорово, верно?
— Это дело вкуса, — дипломатично ответил полковник, — Но по моему опыту это мало кому нравится. Поэтому и отменили.
Кольб сжевал третий сэндвич, задумался, и спросил:
— А для меня нельзя сделать исключение? Я ведь человек-паук, вы же знаете.
— Да, я знаю, — подтвердил полковник, — Но я не в курсе ваших последних приключений.
— Вы много потеряли, офицер Норман. Вы видели мой новый костюм?
— Да, замечательная работа. Парашютный шелк, усиленный стеклотканью. Расположение карманов удобнее, чем на стандартной десантной разгрузке. Я бы сделал другую систему застежек и поменял бы расцветку на более пеструю.
— Расцветку менять нельзя, — возразил Кольб, — я же человек-паук.
— Да, Жорж, я понимаю.
— А мои крючья? Вы их видели? Как они вам?
— Хорошая форма и заточка, — одобрил полковник, — Мне кажется очень удачной складная конструкция с четырьмя когтями. Обычная трехконечная «кошка» не складывается, ее неудобно носить и трудно применять, как холодное оружие. Ваши крючья в сложенном состоянии могут использоваться, как боевой крюк или топорик. Но почему вы выбрали хромоникелевую сталь, а не титан?
— У меня не нашлось титана, — Кольб вздохнул, — а вы знаете толк в этих вещах, офицер Норман. Жаль, вы не видели мои крючья в деле.
Полковник Олле сделал глоток чая и кивнул головой.
— Да, жаль. Но я видел результат в Люксембургском саду. У вас чертовски сильный удар.
— Еще бы! — воскликнул Кольб, — Я же человек-паук! Я на Эйфелеву башню взбирался ночью, и ажаны, которые там патрулируют, даже не заметили. А те увальни, которые были в саду — они сдрейфили, как только я перескочил через ограду. Даже обидно, что у них не хватило пороху принять бой. Я хотел сражаться, а пришлось просто зарезать их. Эти трусливые бараны украли у меня подвиг! Почему эти негодяи не сражались?
— Думаю, они не ожидали встретить человека-паука, — предположил полковник, — Люди часто пытаются убежать от того, чего не ожидают встретить.
— А ведь верно, офицер Норман! Я и не подумал. Вот почему люди меня часто пугаются. Жаль, что я не встретил вас раньше. А может, меня еще отпустят? Раз нельзя сжигать на Гревской площади, то зачем меня держать за решеткой?
— Вот этого я не знаю. Куча людей будет думать на эту тему: прокуроры, адвокаты, судьи. Неизвестно, что взбредет им в голову.
— Чем больше людей, тем больше глупостей, — уверенно сказал Кольб, — а вы еще придете поболтать со мной, офицер Норман?
— Очень может быть. Некоторых интересуют технические детали, меня могут пригласить в качестве эксперта.
— Хорошо бы, — сказал человек-паук, — А то обычно вокруг такие идиоты, с которыми даже говорить толком не о чем.
24
… Такси припарковалось у длинного одноэтажного сооружения с двускатной крышей, напоминающее фанерный барак, выкрашенный в веселенький ярко-синий цвет.
— Это — отель? — мрачно спросила Диззи.
— Yah! hostel! — с доброжелательной улыбкой ответил водитель.
— Ну и казарма! — выразил свое мнение Макс, когда они вышли из машины, — дядя Норман, а на войне вы в таких жили?
— Бывало и похуже, — ответил полковник, — например, тент, растянутый на песке.
— Думаю, что внутри это должно выглядеть симпатичнее, чем снаружи, — предположила Элис, — три звездочки…
— Хижина дяди Тома, блин, — перебила Диззи, — ма, а вдруг тут сортир во дворе?
— Не говори ерунды, детка. В номерах — сортир, душ, телевизор и бесплатный Wi-Fi для интернета.
Создатели отеля, как оказалось, сумели-таки впихнуть в крохотные комнатушки нечто вроде санблока
