– И что?
– Это был испытательный срок, помните?
– Помню.
– И я не думаю, что он прошел успешно.
Он уставился на нее с недоумением. После долгой паузы он наконец произнес:
– И ты уезжаешь?
– Да, думаю, именно это мне следует сделать.
– Из-за того, что случилось тем вечером?
Некоторое время она колебалась. Она не желала об этом ни говорить, ни думать, ни вспоминать.
– Мне пора наладить свою жизнь. Самое время.
– Что, черт возьми, это значит?
– Это значит, что мне следует уехать.
– Ага, ну что ж, – сказал он, затем поднялся, выплеснул недопитый кофе в раковину и поставил кружку на прилавок. – У тебя, разумеется, есть для этого множество оснований. – Он повернулся к ней лицом, когда она вставала. – Я обещаю, что больше не притронусь к тебе.
– Это не…
Он вытянул руку и взял Эмму за подбородок. Его пальцы были шершавы и грубы в сравнении с ее кожей.
– Да, все именно из-за этого, леди. Ты подняла бучу именно после того вечера наверху.
– Думаю, мне следует…
– Опять это «следует». Чего ты хочешь, Эмма? – Он смотрел ей глаза в глаза, требуя ответить правду, и наклонил ее подбородок так, что их губы почти сблизились.
– Я хочу уехать, – услышала Эмма свой ответ. Она выдохнула эти слова чуть ли не в его рот.
– Конечно, ты вольна уйти, – сказал он, касаясь губами ее губ.
Это не было нежное, осторожное прикосновение, как в прошлый раз, – в этом было столько притягательного жара, что она качнулась к нему, коснулась широкой, горячей, крепкой груди. Его руки обвились вокруг нее, ее тело так плотно прижалось к нему, что казалось, будто она вот-вот исчезнет, растворится в нем. Она хотела, чтобы поцелуй длился вечно. Страсть, знойная и требовательная, обжигала их, она почувствовала, что сейчас упадет на пол и увлечет его за собою. Мэтт оторвался от ее губ.
– Не надо было этого делать, но я так сильно хотел…
– Да, я тоже, – призналась она шепотом.
Она удивилась своей способности говорить, ведь ее тело, казалось, переполняет дотоле неведомая, пьянящая мелодия.
– Вот из-за этого ты уезжаешь, Эмма? – Он отпустил ее и отступил на шаг. – Потому что нас… влечет друг к другу?
– Отчасти. – Если она смогла солгать, то ей придется лгать и дальше. – У меня есть обязательства, семья, дела, зовущие меня домой.
– Почему я не верю тебе?
– Тебе следует верить.
– Опять это «следует». – Уголки его губ опустилась. – Скажи мне, чего ты хочешь, любимая.
Она хотела, чтобы ее называли любимой и целовали так же, как только что. Когда он поцеловал ее, она забыла о Кене и его любовнике. Забыла о гневе и разочаровании своего отца, о своей уязвленной гордости, о свадьбе, которая, по счастью, навсегда расстроилась, и о замужестве, которое стало бы позором.
– Я хочу уехать, – выдавила она через силу и увидела, как померкли его глаза. – Как только Макки станет лучше.
Он поднял руки, защищаясь от нее ладонями, будто говоря, что сдается.
– Не делай мне одолжений. Ты, конечно же, вольна уехать. Когда пожелаешь. Ты можешь добраться до города с Рут, когда она поедет завтра в церковь. Днем до Норт-Платта ходит автобус.
Его голос звучал так, словно он рад был от нее избавиться.
– Я могу подождать, – начала она, однако Мэтт замотал головой.
– Ты можешь уехать завтра. Чем скорее, тем лучше. – Он достал шляпу и нахлобучил ее на голову. – Я только надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Она смотрела ему вслед, когда он покидал кухню, и тоже надеялась, будто знает, что делает. Теперь она вернется в Чикаго. Ее отец, вероятно, остыл от гнева за две недели. Шумиха улеглась, выборы в полном разгаре. Газетчики наверняка нашли уже другую сенсацию.
Конечно, она может продолжить свою жизнь так, словно Эммы Грей никогда не существовало.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
– Они целовались, – сообщила Марта Мелиссе и Рут. Все трое сидели вокруг крохотного кухонного столика у тетушки Рут и собирались играть в карты. – Я видела их.
