что выдернули, а она на ужин к олигарху собралась!
– Ты не понимаешь! – схватив Марусю за руку, зашептала девушка. – Если я не попаду туда, Каринка меня не простит. Она не поверит, что Ленка меня отравить пыталась! Ленка – ее любимица, Зойка тоже. Карина подумает, что я сама наркоты нажралась, передоз себе устроила и наговариваю на Ленку специально, потому что завидую. Я завидую – да, очень я этим сучкам завидую! Но я ведь не травила их, как крыс.
– Викуша, никто тебя не травил, девочка моя, – с грустью улыбнулась Маруся. – Доктор сказал, что у тебя анафилактический шок случился, когда ты ту дрянь выпила. Аллергическая реакция. Давление снизилось резко, поэтому ты в обморок упала. Тошнота и рвота, боль в животе – вот так твой организм отреагировал на таблетку.
– Не может быть! – не поверила Вика.
– Шум и звон в ушах был?
– Ага, птицы крыльями в башке хлопали, – сказала девушка.
– Ну вот, типичный вариант анафилактического шока, так доктор сказал. Успокойся, Лена зла тебе не желала. Случайность это. Анализы сдашь в больничке, выяснишь, на что у тебя аллергия, и после домой поедешь.
– Маруся! – взвыла Вика. – Какие анализы! Потом, все потом! Мне домой надо! Очень прошу, Марусенька, сделай что-нибудь. Сделай хоть что-нибудь, умоляю! Олигарх тот меня нанял через своего агента, чтобы я жену его на ужине изобразила. От этого ужина очень многое зависит, там какая-то афера, какая-то сделка миллионная может сорваться, если на ужине он будет без жены. Партнер странный, семейные традиции чтит очень, а с женой бизнесмена что-то не то. Может, она страшная такая, что он ее людям не демонстрирует, или психбольная, поэтому его менеджер меня и нанял. Или она вообще дура… Неважно! Он денег заплатил и в Париж обещал отправить. Да хрен с ним, с Парижем, и с деньгами тоже! Я должна на том ужине роль жены олигарха отыграть, иначе мне конец! Там, похоже, огромные бабки на кону. Либо Карина мне голову отвернет, либо олигарх. А чувствую я себя прекрасно, Марусенька. Ты даже на этот счет не переживай.
Вика откинула одеяло, выдернула капельницу из руки, поднялась и пошатнулась, цепляясь за спинку кровати. Маруся бросилась к ней, но девушка отстранила ее.
– Вот видишь, – дрожащими бледными губами улыбнулась Вика. – Все хорошо. Голова не болит, и приятная легкость в теле. Ленка, сучка, не обманула. Килограммов пять я точно скинула от ее волшебных таблеток для похудания. Не травила, говоришь? Повезло ей, – жестко сказала Вика. – Все, Марусенька, едем домой.
– Да нельзя тебе! Нельзя, Вика!
– Если не поможешь, я сама сбегу. В окно выпрыгну и босиком уйду. Ты меня, Маруся, знаешь!
– Знаю, – покачала головой женщина и нахмурилась, – как была ты бестолочью, Викуша, так и осталась. Ну что мне с тобой делать-то! – всплеснула руками Маруся. – Ты на себя в зеркало посмотри! Зеленая вся, синяки под глазами…
– Ха, а косметика на что? В общем, так, Марусенька. Зови доктора, будем отказную от дальнейшего лечения писать, и домой. Сколько времени?
– Половина тертьего!
– Отлично! Мне нужно к олигарху к четырем успеть, чтобы в доме освоиться, проконтролировать приготовление ужина и встретить его долбанутого гостя с широкой улыбкой на лице. Еще нужно досье этого олигарха как следует изучить, чтобы не ляпнуть что-нибудь не то. Как раз успеваю: дома приму душ, переоденусь, приведу себя в порядок, тачку поймаю, и на Рублевку. Зови доктора, Марусенька, – попросила Вика, побледнела и опустилась на койку. – Ничего, ничего, немножко голова закружилась, – через силу улыбнулась девушка, поймав на себе обеспокоенный взгляд Маруси.
Маруся кивнула и выскользнула за дверь. Вернулась она вместе с доктором и медсестрой. Сестра держала в руках металлический лоток.
Вика растерянно посмотрела на лоток и резко встала с постели.
– Викуля, доктор согласен тебя отпустить, но нужно еще одну процедуру сделать, – улыбнулась Маруся.
– Какую еще процедуру? – разозлилась Вика.
– Не волнуйтесь, – успокоил ее доктор. – Прилягте на пару минут. Укольчик сделаем, чтобы вы окончательно в норму пришли, и домой поедете.
– Ложитесь, женщина, – прогнусавила медсестра.
– Какая я тебе женщина! – обиделась Вика. – Сама ты женщина! Давно в зеркало на себя смотрела?
– Ой-ой-ой, разговорчивая больно, – съехидничала медсестра. – Ложись уже, юродивая. Не боись, у меня рука легкая, больно не будет.
– Да не боюсь я. Тоже мне, – хмыкнула Вика и легла на живот. Сестра оказалась права: больно не было, укола она почти не почувствовала, по телу расползлась приятная истома, закружилась голова, и сознание поплыло в теплое море небытия.
– Проспит теперь сутки, – донеслось откуда-то издалека.
– Спасибо вам, доктор, – сказала Маруся.
Выходит, Маруся ее обманула. Предательница! Вика попыталась крикнуть, но ничего не получилось, язык во рту ворочался с трудом, и она лишь прошептала себе под нос:
– Не прощу тебя, Маруся…
– Обойдусь как-нибудь без твоего прощения, – устало сказала женщина, поцеловала Вику в затылок, и наступила темнота.
Глава 6
Находки и потери
Он нашел ее, нашел! Но подходить не спешил, наблюдал издали. Лиля стояла на пологом берегу в длинном светлом платье, держала в руках корзину и бросала в воду разноцветные лепестки. Розовые и оранжевые лодочки плыли по темной глади реки. От воды тянуло могильным холодом. Крепко пахло тиной и гнилой рыбой. В заводи, на тугих зарослях камыша, висела рваная рыболовная сеть. За ячейки ее плавниками и жабрами зацепились несколько надутых рыбин – вот откуда шел запах.
Никита отошел от камышей на несколько метров, спрятался в кустах. Запах по-прежнему ощущался, но Лиля этого амбре не замечала, и его – тоже. Стоять в кустах надоело, Никита вышел из укрытия и подошел к жене.
– Лиль, зачем ты от меня ушла-то? – делано равнодушным тоном спросил он.
Она вздрогнула и выпустила корзину из рук, та упала в реку, закружилась на волне и поплыла от берега. Лилечка проводила ее долгим взглядом, улыбнулась, потянулась к нему и уткнулась лбом в грудь. Никита обнял жену, сквозь легкое платье ощущался холод ее тела.
– Замерзла, да? – Никита взял Лилю за руку, поцеловал, тут в нос ему снова ударил запах тухлой рыбы и чуть не сбил с ног. Никита пошатнулся, продолжая удерживать Лилю за руку – рука была ледяной и какой-то чужой. Она была мертвой!
– Мля-я-я-я! Верховцев! Проснись, мля-я-я! – закричал кто-то в самое ухо.
Никита открыл глаза и вернулся в действительность. Но действительность была так ужасна, что ему захотелось провалиться обратно в небытие: рядом с ним в постели, нежно укрытый шелковым одеялком, лежал труп Александра Зимина и держал его за руку. Точнее, Никита держал труп Зимина за руку. Верховцев зажмурился и очень громко и протяжно застонал на всю спальню. Стон перерос в крик, сначала хриплый, а затем – ультразвуковой. Рядом стоял Илья и тоже орал во всю пасть фальцетом, тыча пальцем в постель.
– Отпусти его! – вопил Шахновский. – Отпусти его, козел! Ты козе-е-ел!
– Сам ты козе-е-ел! – выл Никита Андреевич, продолжая удерживать труп за руку. Шок был таким сильным, что пальцы свела судорога, они не разжимались.
– Тихо! – заорал Илья и с размаху заехал Верховцеву в челюсть. Верховцев хрюкнул и захлопнул рот, но внутреннее напряжение было так велико, что у Никиты выползли глаза из орбит, кровь прилила к голове, лицо стало малиновым, как у Шварценеггера в фильме «Вспомнить все». Верховцев задышал часто-часто,
