чувствуешь, когда сжимаешь рукоятки эмпатоскопа. Вы чувствуете Мерсера, когда сжимаете рукоятки эмпатоскопа? В данном слиянии я был один. Я остался один.
– Говорят, что Мерсер – обман.
– Мерсер не подделка и не обман, – ответил Рик, – до тех пор, пока обманом не стала вся наша жизнь.
«Холм, – вспомнил Рик. – Пыль, многочисленные камни, каждый отдельный камень чем-то отличается от всех остальных».
– Боюсь, – сказал Рик, – что теперь смогу существовать только как Уилбер Мерсер. Единожды слившись с ним, невозможно его покинуть.
«Неужели мне предстоит вновь взбираться по склону? Да, бесконечный подъем. Я, как и Мерсер, в ловушке у вечности».
– До свидания, – попрощался Рик.
– Вы позвоните жене? Обещаете?
– Да, – кивнул он, – спасибо за все, Энн. – Он положил трубку.
«В постель, отдыхать. Последний раз я лежал в постели вместе с Рейчел. Я нарушил закон. Связь с андроидом – серьезное правонарушение как на Земле, так и на колониальных планетах. Она, должно быть, уже скрылась в здании Корпорации. Сиэтл, семейное дело Роузенов – людей и андроидов. Жаль, что я не могу посмеяться над тобой так же, как посмеялась надо мной ты, Рейчел. Вас, андроидов, не беспокоят даже мелочи, которые не дают покоя людям. Если бы я убил тебя прошлой ночью, моя коза осталась бы живой. Серьезная ошибка. Я должен был усыпить тебя. Нет, я ошибся чуть раньше, когда переспал с тобой. Хотя и ты оказалась права только в том, что я изменюсь. Но я изменился не так, как хотелось бы тебе. Я изменился в худшую сторону», – заключил он.
«Но теперь мне все равно. Теперь я спокоен. После того что произошло со мной на склоне, когда я начал восхождение к вершине. Интересно, что произойдет, если я, не останавливаясь, доберусь до самой вершины холма? Ведь там, на вершине, Мерсер заканчивает путь к Цели и умирает. Именно там триумфальное восхождение Мерсера заявит о себе в полный голос, там – в конце пути великого звездного цикла».
«Но если я – Мерсер, – раздумывал Рик, – я не могу умереть даже через десять тысяч лет.
Он в очередной раз взял трубку видеофона, чтобы позвонить жене.
И застыл в удивлении.
Глава 22
Рик положил трубку на место, забыв, что хотел набрать свой номер; он неотрывно следил за движущейся невдалеке от ховера точкой. «Животное», – решил он. Сердце заколотилось и застонало от радостного предчувствия. «Я знаю, что там прыгает; я не видел существо живым, зато хорошо помню по фильмам…»
«Но в каталоге „Сидни“ они обозначены буквой „Б“, сейчас проверю». Трясущимися руками он вытащил помятый каталог «Сидни», раскрыл:
«ЖАБЫ (Буфониды), все виды…»
«Они вымерли много лет назад. Жабы и ослы – любимые существа Уилбера Мерсера. Но на первом месте –
«Мне нужна коробка».
Рик засуетился, заглянул на заднее сиденье ховера – пусто; он выскочил из кара, подбежал к грузовому отсеку, открыл ключом замок, поднял крышку – картонная коробка, в которой лежит запасной топливный насос. Рик поднял коробку, вытряхнул из нее насос, положил на дно тряпку и медленно двинулся следом за жабой, не спуская с нее глаз.
Жаба, как он отметил, здорово приспособилась к окружающему пейзажу: она почти сливалась с ним. Рик заметил ее только по облачкам пыли; видимо, изменение климата повлияло на окраску жабы. «Что нужно сделать, когда находишь животное, считающееся вымершим?» Он не просто так задал себе этот вопрос, он попытался вспомнить, что говорит об этом основной каталог «Сидни». Память подсказала, что нашедшему полагается премия и какой-то орден, который вручает представитель ООН. «Кажется, награда составляет сумму в миллион долларов», – присвистнул Рик. «А если находишь любимое животное Мерсера? Боже мой. – Он покачал головой. – Это невозможно! Я готов поверить, что свихнулся из-за этой пыли. Что я – специал, воспринимающий происходящее больным сознанием… Как пустоголовый Изидор, для которого Мерсер оживил паука. Видимо, в моей голове начался процесс, который погубил Изидора. Неужели Мерсер виновник этого? Но ведь Мерсер – я. Выходит, я сам виноват; нет, я нашел жабу. Нашел, потому что смотрю на мир глазами Мерсера».
Рик присел на корточки, наклонился к жабе. Она выкопала лапками ямку, спряталась в ней; жизненные процессы приостановились в ее организме, и она впала в спячку. Глаза ее поблекли; жаба не замечала присутствия Рика, который с ужасом подумал, что животное погибло в двух шагах от своего спасителя.
«Странно, – сглотнул Рик, – она прыгала всего секунду назад».
Поставив картонную коробку, Рик осторожно стряхнул с жабы пыль. Кажется, она ничего не замечает, но в то же время и не сопротивляется.
Подняв жабу, Рик почувствовал характерный холодок ее тела, сморщенного и сухого. И не просто холодок – настоящий холод, как будто жаба выползла из подземной пещеры, расположенной в глубинах земли. Впервые в жизни выползла из подземного грота, надеясь погреться на солнышке.
Жаба задергала лапками, лениво сопротивляясь; Рик не понял – хочет ли она вырваться или только поиграть с человеком?
«Очень крупная жаба, – отметил Рик. – Наверное, взрослая. Она выжила в борьбе за существование, да еще в труднейших условиях! Интересно, где она находит воду, чтобы откладывать икру? Наверное, под землей. Вот что способен видеть Мерсер, – заключил Рик, опустил жабу в коробку и осторожно понес к ховеру. – Он умеет разглядеть даже ту жизнь, которая тщательно прячется в пыли мертвого мира. В любой точке Вселенной Мерсер находит таинственные признаки жизни. Теперь мне понятно; единожды взглянув вокруг глазами Мерсера, я не смогу смотреть на мир иначе, чем смотрит он. И ни один андроид, – грозно подумал Рик, – не сможет отрезать лапу этому существу». Он вспомнил, что анди сделали с пауком пустоголового.
Рик осторожно поставил коробку в кабине ховера на сиденье рядом с собой, крепко сжал руль. «Странное ощущение, – улыбнулся он, – как будто я вновь стал маленьким ребенком».
Тяжесть, преследовавшая его всю ночь, неожиданно отступила. «Сейчас я порадую Айрен, – улыбнулся Рик, хватаясь за трубку видеофона. Набрав две первые цифры, он остановился, подумал и решил: – Сделаю ей подарок! Полет до дома займет тридцать—сорок минут».
Он решительно включил мотор и резко, будто застегивая молнию, взлетел, разворачивая ховер в направлении Сан-Франциско. Семьсот миль на юг.
Айрен Декард сидела возле «Пенфилда», раздумывая, какую набрать комбинацию цифр. Но не решалась; она чувствовала себя настолько больной и вялой, что боялась прикоснуться к кодирующему устройству. Какое-то препятствие лишило ее дороги в будущее, лишило всех возможностей, которые могли появиться на этой дороге. «Если бы рядом сидел Рик, он бы набрал мне 3,– думала Айрен, – и у меня бы возникло желание поэкспериментировать. Я бы набрала код радости или, в крайнем случае, 888 – „Желание смотреть телевизор“. Интересно, что там показывают?»
Она вновь провалилась в задумчивость, размышляя, куда мог подеваться ее Рик.
«Возможно, уже торопится домой, но, с другой стороны, он с не меньшим успехом может домой и не торопиться, – заключила Айрен; ей показалось, что кости стало ломить, а суставы затрещали. – Наверное, от старости».
В дверь квартиры постучали. Забыв про «Пенфилд», она вскочила, неожиданно сообразив, что может обходиться без кода. «Если это Рик – то набирать свой код самой уже не придется». Она подбежала к двери и широко ее распахнула.
Действительно, в дверях стоял Рик, щека его была расцарапана, а одежда измята и серого цвета. И руки, и лицо – пыль покрывала Рика с ног до головы, только глаза светились радостью, как у мальчишки, который целый день играл на улице в пыли, а когда его позвали домой, вернулся, как ни в чем не бывало.
