старой кормушки.
– Первое правило любого расследования – ищи, кому выгодно, – с пафосом провозгласил Шетаси, делая вид, что не заметил досадной промашки ученика и откровенно злорадного выражения на длинной, узкой морде жеребца. – Стало быть, нужно выяснить, какие настроения нынче царят на Конном Поле и о чем сплетничает тамошний народ в преддверии Осеннего Приза. Грядущий розыгрыш Нефритового Кубка, сынок – это не шутка. До сегодняшнего полудня любой знаток бегов с уверенностью заявлял: Кубок обеспечен Тархаллу и Фениксу. Теперь – не знаю, не знаю… – он раздумчиво покачал головой и деловито закончил: – Кроме того, все может обстоять гораздо проще. Кто-то решил учинить гадость лично Тархаллу. Врагов и недоброжелателей у него хватало. В общем, я отправляюсь навестить места, где собираются люди, близкие к Ристалищу. Там, должно быть, гул стоит, как в пчелином улье. Верни-ка мой значок, а завтра утром встретимся и поглядим, какую рыбку мне удастся выловить в этой взбаламученной воде.
Подопечный открыл было рот, чтобы возмутиться или задать вопрос, но передумал. С видом покорности судьбе пожал плечами и вручил Шетаси позаимствованную латунную бляху человекоохранителя.
К вечеру предназначенное для Феникса помещение обрело относительно приличный вид, но возникла пара новых трудностей. Как предсказывали Аддах, Рекифес и многоумный Шетаси уль-Айяз, конь наотрез отказался есть предложенное ему сено, хотя Конан позаимствовал у казенных лошадей их лучшую пищу. Жеребец опрокинул кормушку, расплескал предложенное ведро с водой и теперь безостановочно кружил по стойлу, издавая режущие ухо взвизги, более подходящие свинье. Способов угомонить проклятое животное киммериец не знал.
Затем на многострадальную голову начинающего Стража Когорты обрушилось следующее бедствие. В конюшню заглянул посыльный от Рекифеса. Сочувственно поцокал языком, глянув на беснующегося саглави, и вручил Конану послание от дознавателя.
В прошнурованном пакете обнаружились блестящий значок с дракончиком и десяток пергаментных листов, кое-где заполненных уставным чиновничьим почерком.
– Напишешь доклад о том, что произошло на Ристалище, и завтра с утра подашь Рекифесу, – кратко и безжалостно пояснил вестник. – Да, еще велено передать, чтобы за конем смотрели в оба глаза. Чего он крутится, словно гусь на вертеле?
– Злится, – ответил Конан и растерянно уставился на пергаментные листы, соображая, как одолеть эту неприятность. Дождаться возвращения уль-Айяза и попросить его выручить бестолкового ученика, способного с горем пополам объясняться на местных наречиях, но совершенно не владеющего грамотой? Или улучить момент и сбегать домой, на постоялый двор «Хромая лошадь», обратиться к Ши или Диери? Они, конечно, умеют читать и писать, однако киммериец опасался, что у Ши Шелама вполне достанет предприимчивости и чувства юмора, дабы состряпать такой, с позволения сказать, «доклад», после коего некий Конан Канах птичкой вылетит за двери казарм Когорты.
Может, стоило послушать умного совета и оставить Феникса в конюшнях Конного Поля?..
От тоскливых мыслей варвара отвлекло мелькнувшее в дверях конюшни светло-лиловое пятно, обернувшееся силуэтом боязливо заглядывавшей внутрь женщины. Поколебавшись, незнакомка протиснулась сквозь щель между створками и остановилась, щурясь и привыкая к полумраку.
– Диери? – ошеломленно спросил Конан, узнав незваную посетительницу. – Ты как здесь оказалась?
– Ногами пришла, – девушка брезгливо отряхнула приставшие к подолу туники соломинки. – Наши разбежались кто куда, а мне стало ужасно любопытно, чем закончилась история на Конном Поле. Правда, что Тархалла Туранца насмерть затоптали?
– Правда, – Конан запоздало вспомнил, что Диери тоже присутствовала на печально окончившихся скачках. Девушка тем временем подошла к стойлу и с нескрываемым интересом уставилась на мечущегося коня.
– Ой, Феникс! – обрадованно взвизгнула она. – Огненный Феникс! Почему ты его не почистишь? И зачем его привели сюда?
– Попробуй войди к нему, – огрызнулся киммериец, немедля пожалев о вырвавшихся словах, потому что Деянира решительно распахнула дверцу и очутилась в стойле. – Нет! Осторожно! Он кусается и злобный, как демон!
– Разве? – удивилась девушка. – По-моему, ты ошибаешься.
Она протянула руку и преспокойно погладила тянущуюся к ней морду золотисто-рыжего цвета с белой проточиной на лбу. Жеребец, раздувая ноздри, обнюхал вошедшего человека, фыркнул для порядка, но враждебных действий предпринимать не стал. Диери по-хозяйски осмотрелась, сунулась в опрокинутую набок кормушку и возмущенно ахнула:
– Ты собирался пичкать его этой дрянью?
– А чем, скажи на милость, его нужно кормить? – похоже, Феникс ничего не имел против новой знакомой. Наоборот, заметно успокоился и ходил за ней, время от времени стараясь приязненно лизнуть. – Диери, порадуй меня хоть ты! Скажи, что разбираешься в лошадях!
– Самую малость, – с непонятной печалью в голосе отозвалась девушка. – Будешь смеяться, но брат моей покойной матушки, сиречь мой дядя, зарабатывал на жизнь тем, что крал таких вот красавцев из чужих конюшен, – она мимоходом игриво дернула Феникса за челку. – Будучи в хорошем настроении, дядюшка охотно делился с племянницей кое-какими секретами и познаниями.
– Ты не могла бы припомнить эти самые познания? – не веря своим ушам, осторожно поинтересовался Конан. – Видишь ли, конь простоит здесь еще дня два-три. Может, и больше. Его владелец, наверное, будет жутко недоволен, узнав, что мы не смогли правильно ухаживать за его лошадью…
– Его хозяин – Барч ит'Каранг? – уточнила Диери. – Да, этот умеет выказывать свое недовольство. На другом конце города слышно. Эй! – она уперла руки в бока и вопросительно глянула на приятеля. – Ты ведь не собираешься попросить меня?..
– Ага, ага, – закивал Конан и, припомнив советы друзей касательно обращения с женщинами, добавил как можно проникновенней: – Пожалуйста. Ты вроде нравишься этому зверю, а на остальных он бросается. Я постараюсь отыскать кого-нибудь, чтобы тебе помогали, – быстро проговорил он, увидев, что согласие почти получено.
– Тогда мне понадобятся деньги, – решительно заявила Диери. – Где-то с десяток талеров.
– Зачем?
– Сходить в лавку и купить приличного конского корма, – снисходительно растолковала девушка и тут ей на глаза попались сложенные поверх горки старой сбруи пергаменты. – А это что за писанина?
Выслушав сбивчивое объяснение, Диери понимающе хихикнула и милостиво пообещала написать злосчастный доклад, благо часть событий она видела своими глазами, а остальное ей расскажет Конан. Правда, за «спасибо» она трудиться не собирается. На днях она видела в одной лавке на Каменном рынке премиленькие топазовые сережки офирской работы…
Что всегда поражало киммерийца, так это легкость, с которой Диери Эйтола добивалась от него желаемого.
–
– Гебали, – после старательного раздумья вспомнил Конан.
–
Диери погрызла кончик обтрепанного пера, перечитала написанный текст, осталась довольна и взяла следующий лист.
– Теперь запишем про бедного Феникса.
