она расплакалась.
– И к чему эти слезы? – спокойно спросил Егор, обнимая жену и вытирая пальцами ее глаза. – Что ты плачешь? Я жив, сижу с тобой, никто меня не убивал, и ты не делала этого – разве важно, что сказал какой-то лох в погонах? Наплевать и забыть! Соберись давай, мне дико видеть тебя такой слабой и размазанной, Коваль! – вдруг совершенно другим тоном сказал он, слегка встряхнув ее за плечи. – Ты лежала, прикованная к постели, и все говорили в голос, что ты не встанешь и не сможешь ходить, но ты не поддалась, справилась. Тебя в очередной раз хотят сломать – неужели позволишь?
– Надеюсь, ты понимаешь, что не сегодня-завтра меня арестуют? – выпив воды из поданного Егором стакана, спросила она. – После таких обвинений было бы странно предполагать, что я смогу спокойно выехать из страны.
– Посиди-ка. – И Егор вышел, вернувшись через пять минут в сопровождении Хохла. – Женька, нужна помощь. Смотрел сейчас?
– А то! – скривился тот. – Суки легавые! Они ж ее, как куклу тряпичную, молотили!
– Так, лирику оставим! – жестко сказал Егор. – Ей нужны новые документы, и как можно скорее, лучше прямо завтра, иначе будет поздно. Визу я сделаю в Москве без проблем, но здесь у меня уже нет связей. Поэтому подумай, как мне вывезти Марину отсюда.
– Легко, – отозвался Хохол. – Я отлучусь на полдня? – спросил он у Марины и, получив разрешение, пообещал: – К вечеру все будет – и документы, и билеты в Москву. Собирай вещи, Коваль.
Он круто развернулся и вышел. Марина сидела и никак не могла сообразить, что же произошло, как вышло так, что они решили все за нее и без нее. Трах-бах, собирай вещи!
– Егор, я что-то пропустила?
– Нет, думаю, ты все правильно поняла. Времени мало, нужно спешить, пока тебя действительно не арестовали. Кстати, вещи можешь и не собирать – все, что у тебя есть, годится только на свалку. С сегодняшнего дня видеть ничего черного не хочу! И не возражай! Иди, возьми только то, что пригодится первое время в Москве, мы там пару недель пробудем, пока документы тебе оформим, – и он подтолкнул ее к двери.
– Егор, я же не могу вот так, наобум, рвануть куда-то, бросив все дела… – растерянно проговорила Марина, но он не стал слушать:
– Хохол в курсе, позвонит Розану, разберутся. Иди, я сказал!
Она подчинилась, но пребывала в легком шоке от скорости развития событий. Побросав в чемодан какие-то тряпки, косметику и разные мелочи, Марина села над ним и задумалась – а что она делает? Куда несется, зачем? Кто и что ждет ее там, в Англии? Ну, кроме Малыша, естественно? Здесь она личность известная, у нее определенный авторитет и вес, власть опять же, а там? Кто она будет там – домохозяйка? Как же! Это сто процентов не ее амплуа, все, кто знают Коваль, подпишутся под этими словами. Приход мужа заставил Марину оторваться от раздумий:
– Готова?
– Егор, меня мучает вопрос – а зачем я все это делаю? – начала она, крутя в пальцах золотую заколку для волос, которую Егор подарил ей когда-то.
– Так, я не понял – ты зачем опять заводишь этот разговор? Я сказал тебе, что, как только все уляжется, можешь возвращаться к своему Хохлу! – зло сказал Малыш. – Ты заигралась, Коваль! Определись наконец, с кем останешься – с ним или со мной!
– Как ты можешь? Как ты можешь говорить такое? Разве я дала тебе повод усомниться в моих чувствах к тебе? – Марина встала и подошла к нему вплотную, коснувшись грудью его груди и обхватив руками за талию. – Я же люблю тебя, родной, как ты можешь?
– Тогда не изводи меня, девочка моя, – попросил он, беря ее лицо в ладони и нежно касаясь губ. – Я хочу просто уберечь тебя от неприятностей, пойми.
– Я понимаю…
– Пойдем посидим у камина – теперь нескоро сможем себе позволить такую роскошь – у меня дом небольшой, там каминной нет, – поднимая жену осторожно на руки и спускаясь по лестнице вниз, предложил он. – Бедная моя девочка, скольких любимых штучек тебе придется лишиться! Камина нет, «Хаммер» здесь остался, Хохла в чемодан не запихнешь – здоровый больно, курить в общественных местах не очень принято, словом, трудновато тебе придется!
– Ой, прекрати – смеяться не могу, знаешь ведь! – ойкнув от боли в боку, попросила Марина.
Егор сам растопил камин, это всегда было его любимым делом, по вечерам он собственноручно, не доверяя охране, разводил огонь и садился в кресло, ожидая возвращения Марины из города. Это тоже было одним из их ритуалов – Коваль ехала домой и знала, что войдет сейчас в каминную и увидит мужа, сидящего перед огнем. Без таких вечеров она не мыслила своей жизни, а последний год была лишена этого.
Малыш замер перед камином, глядя на разгорающийся огонь с каким-то странным выражением лица.
– Что с тобой, Егор?
– Я вдруг вспомнил, как часто мы сидели здесь с тобой, как Новый год встречали, как я любил тебя на этой шкуре… Прошлое не выбросить, не забыть, да я и не хочу – разве можно отказаться от всего, что у нас с тобой было? – Он сел на подлокотник кресла и запустил руку в ее черные волосы, распущенные по спине. – Волосы у тебя длиннее стали, что ли?
– Они ж нарощенные у меня, росли плохо после ранения, – отозвалась Марина, прикрыв глаза и наслаждаясь движениями его пальцев по затылку. – Ты меня как кошку поглаживаешь, я сейчас замяукаю.
– Давай, а то рычишь все время. – Поцелуй в губы, потом еще один, и еще… но продолжения, к Марининому великому огорчению, не последовало – явился Хохол и с порога заблажил:
– Все ништяк, Малыш, сделал – вот паспорта, наш и загранник, права водительские…
– Это лишнее, – улыбнулся, отрываясь от Марининых губ, Егор. – Там ее нельзя за руль пускать – сразу заметут! А что с билетами?
– Вот тут лажа небольшая – только на завтра, на первый утренний рейс. Я думаю, сегодня к нам никто не пожалует, а завтра я сам вас в порт отвезу, чтобы меньше светиться и меньше людей в теме держать.
– Спасибо, братан! – с чувством произнес Егор, пожимая Хохлу руку.
– Да ладно – по понятиям все, это не тебе, это – ей, – кивнув в сторону Марины, ответил Женька. – Я ж за нее отвечаю. Ладно, мешать не буду – собирайтесь.
– Женька, на пару слов, – позвала Коваль, встала из кресла и поднялась в кабинет, велев Хохлу идти следом. Закрыв дверь и прислонившись к ней спиной, Марина посмотрела на прошедшего к окну телохранителя: – Ты позвонишь Розану? Я все оставляю на него, пусть связывается со мной по телефону, который мне Егор дал, я трубку оставлю. И ты звони мне, ладно? – тихо добавила она, глядя на удрученное лицо Хохла. – Обещаешь?
– Да. Ты не переживай, все нормально будет, мы присмотрим. Живи спокойно, лечись.
И он, мягко отстранив ее от двери, ушел, чтобы не травить душу себе и Марине заодно. Она же вернулась к Егору и забралась на руки, целуя его лицо, к которому уже начала понемногу привыкать.
– Ты знаешь, как я люблю тебя?
– Детка, ты стала так много говорить о любви, что я начинаю подозревать тебя в измене! – пошутил он, отвечая на поцелуи. – Может, стоит наказать тебя, а?
– Стоит, только попозже, – засмеялась жена. – Пойдем погуляем немного? Я весь день дома сижу, хочу подышать.
– Идем, но придется по-английски разговаривать.
– Потерплю.
Они бродили по расчищенным от остатков снега дорожкам. Марина опиралась на руку Егора и чирикала на английском почти так же, как на русском, изредка сбиваясь и вопросительно глядя на мужа, и он тут же подсказывал нужное слово или фразу.
– Господи, как же я буду все время-то разговаривать? – пробормотала она, ошибившись очередной раз.
