– Ох, какой же ты настырный, а? – поморщилась Марина. – Не обольщайся, Виктор Иванович, то, что мне придется ехать в твоей машине, не говорит ни о чем, так что на светскую беседу не рассчитывай.
– Перестань, детка, – попросил Егор, поцеловав ее в нос. – Человек предложил помощь, а ты хамишь.
– Ну, вот такая я невоспитанная! Что с меня взять – безотцовщина! – Она метнула в лицо вмиг погрустневшего журналиста презрительный взгляд.
– Маринка, прекрати, я сказал! – велел муж. – Накажу!
– Напугал! – фыркнула она, с любопытством разглядывая папашин «Вольво-940» вишневого цвета. – Ух ты, какая у тебя машина! Откуда деньжата?
– Заработал!
– Нормально платят за тот бред, что ты несешь с экрана?
– Ты о чем? – не понял он, открывая заднюю дверку, чтобы Егор мог усадить Марину в салон.
– Да о том, какой увлекательный диалог ты развил обо мне с нашими ментами. Самому-то не противно было?
– Я не сказал ни единого слова, за которое мне было бы стыдно, – отверг он обвинения. – Кстати, если ты внимательно смотрела, то видела, что я старался тебя защитить.
– Ой, не могу! – застонала Марина, скорчившись от смеха. – Защитник! Меня не надо защищать, запомни это раз и навсегда! Просто потому, что я именно то, о чем талдычили твои собеседники! Да, я возглавляю большую группу людей определенного вида деятельности – это на ментовском языке именуется ОПГ устойчивого типа. Можешь гордиться, папаша, – дочь у тебя бандитка!
Коваль отвернулась в окно, чтобы не видеть его растерянного лица и задрожавших рук, в которых он крутил ключи от машины. Вернувшийся с чемоданами Егор не мог понять, что случилось с женой – она опять плакала, надев черные очки.
– Девочка моя, ну, что с тобой? Так больно?
– Больно, Грег. – Она посмотрела на него и увидела, что он расстроился. – Но это пройдет, ведь все проходит, помнишь, как сказал доктор? Ты со мной, и мне ничего не надо больше.
Папенька отвез их в «Россию», где у Егора был забронирован двухместный «люкс», и вопросительно глянул на Марину:
– Можно, я приеду к вам вечером?
– Зачем?
– Поговорить.
– Когда ты наконец поймешь, что нам не о чем говорить с тобой? – но Егор перебил:
– Конечно, приезжайте, Виктор Иванович, мне бы хотелось познакомиться с вами поближе.
– Ты больной, да? – разозлилась Коваль, когда они остались вдвоем. – Зачем ты позвал его? И в каком качестве собираешься предстать?
– А что тут непонятного? Легенда та же – я твой любовник.
– Ага, из мокрой и противной Англии! На фиг тогда по-русски разговаривал?
– Что, мало в Англии эмигрантов?
– Ох, Малыш, не нравится мне эта идея, – вздохнула она, расстегивая вымокшую под дождем норку. – Черт, мех весь испортила!
– Ерунда, новую купим, – отозвался муж, снимая с нее сапоги. – А про отца я тебе скажу – не зарекайся, мало ли что. Вот я бы дорого отдал иной раз, чтобы мой отец был жив и рядом со мной. – Родители Егора разбились на машине, когда он служил в армии.
– Это потому, что ты знал своего отца, он тебя растил, за ручку в садик водил, наверное, гулять ходил с тобой, играл, баловал. А у меня никогда его не было, я не знаю, что такое иметь отца, – Марина вытянулась на кровати в спальне, не в силах пошевелиться. – Он бросил меня, не успев даже толком узнать, он видел меня всего один раз, трехлетнюю. И тридцать лет его не мучила совесть. Егор, ведь я могла не стать такой, какой стала, – у меня была куча возможностей спиться, пойти по рукам, превратиться в наркоманку и сдохнуть под забором, но я не сделала этого. И его заслуги в этом нет.
– Успокойся, пожалуйста, давай отдохнем немного – ты вся на нервах, лопнешь! – Егор помог ей раздеться и лечь, сам тоже устроился рядом, обняв. – Старый я стал, детка, – перелеты напрягают, – пожаловался он, и Марина рассмеялась:
– Малыш, ты юморист! Для своих сорока шести ты просто великолепно сохранился, не всякий молодой угонится.
– Это ты о чем?
– А ты не догадываешься?
– Ты ж себя плохо чувствуешь…
– Для тебя я всегда в порядке, дорогой, разве ты забыл?
Папенька явился вечером, часов в восемь, позвонил снизу в номер и попросил разрешения подняться.
– Заходи, раз уж явился. – Марина курила сигарету под чашку кофе и смотрела телевизор, Егор был в душе.
Гость пришел не с пустыми руками – разузнал, видимо, что дочурка всем прочим напиткам предпочитает текилу, принес литровую бутылку «Санрайза». В том, что он начнет волынку про всеобщее прощение, Марина даже не сомневалась, но он удивил, когда завел разговор о своем сыне. О Маринином сводном брате.
– Знаешь, Мариша, – и ее передернуло – она отвыкла от того, что оно вообще у нее есть, это имя, – Дима служит в аппарате МВД, он не последний человек, генерал все же, мог бы помочь тебе…
– О-па! Вот только ментов в родне не хватало! Меня братва затравит! – рассмеялась Коваль. – Ты слышал, дорогой, оказывается, у меня братец – мент, да не просто, а в хорошем чине!
– Зря смеешься, – продолжал папаша, не обращая внимания на ее выпад. – Он в самом деле влиятельный человек.
– Да я в этом и не сомневаюсь. Просто прикинь, как приятно ему будет узнать о том, что за сестричка у него появилась! – Марина продолжала хохотать, представив картину: братец в генеральских погонах и она со своими головорезами. Цирк!
– Не сомневаюсь, что ты ему понравишься, дорогая, – заверил папаша. – Я предлагаю тебе встретиться с ним в любое время, когда ты захочешь.
– Ты точно больной! Пойми простую вещь – я приехала сюда по левому паспорту, потому что в родном городе меня объявили в розыск, и не исключено, что и во всероссийский тоже вот-вот объявят, а ты предлагаешь мне встречу с сотрудником центрального аппарата МВД?! Ну, вот после этой родственной встречи меня и закроют лет на двадцать, а я как-то не планировала остаток жизни на зоне провести, знаешь ли, мне вредно в изоляции находиться.
– Не говори глупостей, раз я сказал, что Дмитрий поможет, значит, так оно и будет, – сказал папаша, откупоривая бутылку. – Ну, где там твой друг, давайте посидим как люди, выпьем, познакомимся поближе.
– Блин, достал ты своей общительностью! – процедила Марина, но все же придвинулась ближе к столику. – Грег, ты где застрял?
– Иду, дорогая, – отозвался Егор, выходя из спальни в спортивном костюме. – Добрый вечер, Виктор Иванович. – Он протянул руку папеньке, тот ответил на пожатие:
– Я не понял – вы иностранец, Грег? – поинтересовался он, наливая текилу в стаканы.
– Я эмигрант, – спокойно отозвался Малыш, садясь на диван рядом с Мариной и обнимая за плечи.
– И где же, позвольте поинтересоваться, вы познакомились с моей дочерью? – Он так вошел в роль заботливого папы, что уже и сам в это верил.
– На Кипре, – улыбнулся Егор, подавая жене стакан с текилой и ломтик лимона. – Я там отдыхал, а она работала.
«Господи, какой маразм! – подумала Коваль. – Мой муж знает меня дольше и лучше, чем человек, претендующий на звание отца, и нам приходится ломать комедию и рассказывать идиотские сказки!»
– Ну, что же, давайте выпьем за знакомство? – предложил папаня, поднимая свой стакан. – Жаль, что оно произошло при таких странных обстоятельствах, но лучше так…
