собирался поговорить, да ты в больничке была. Ты кому сбагрила свою корпорацию, дура набитая? – Этот переход ей не очень понравился, особенно эпитет, которым так изысканно наградил Бес. – Вообще не соображаешь, что делаешь?
– Стоп, поосторожнее с выражениями!
– Какая, на хрен, осторожность! Ты чем думала, когда бумаги подмахивала? Вся прибыль в Москву пошла!
– Это не мои заботы, а нашего мэра. Именно он не захотел помочь мне сохранить корпорацию на плаву, именно он не давал мне нормально работать и выхватывал более или менее приличные заказы, чтобы разместить их где угодно, только не в «МБК»! А то, не дай бог, Коваль обогатилась бы больше, чем нужно! И при чем здесь ты?
– Я должен быть в курсе всех сделок, которые проводятся с моими подконтрольными объектами! – заорал Бес, стукнув по столу кулаком. – Ты должна была сначала со мной переговорить, а потом уж сделку проворачивать!
– Эта корпорация принадлежала моей семье, мне лично, и кому и когда ее продать, я могу решить сама, вот и решила! – огрызнулась Марина в ответ. – И вообще – сейчас уже не те времена, я имею право свои дела ни с кем не обсуждать! У меня легальный бизнес, я налоги плачу, если на то пошло!
– Кстати, о налогах! Где деньги в общак, счастье мое? – перекинул стрелки Бес, поняв, что наехать за продажу корпорации не вышло, все было законно.
– Я отдам позже, сейчас много проблем, – уклонилась Марина, но он не стал вникать в ее трудности:
– А это меня не волнует. Деньги должны быть, и точка.
– Гриш, давай позже, ты ведь знаешь – я отдам, я всегда держу слово. Просто у меня момент неудачный, некогда за дела взяться как следует.
– Не темни, дорогая моя, – засмеялся он, похлопав ее по руке. – У тебя все в полном шоколаде, ты почти здорова, любима – вон бугай твой как на меня зыркнул, ревнует! Что еще надо молодой женщине? Денег у тебя тоже навалом, ты ж корпорацию продала. Кстати, за это штраф, дорогая, – сто штук «зеленых» привезешь сверх плана.
У Коваль даже дыхание перехватило – такие деньги ни за что, причем даже не в общак, а лично Бесу! Обнаглел совсем пахан, так можно вообще ничего не иметь, просто стричь потихоньку со всех, и ты в порядке.
Подобное никогда не приходило в голову даже старому лису Мастифу, а уж тот деньги любил. Но старался не особенно нарушать установленный годами порядок, не демонстрировать свое благосостояние. А Бесу все равно – живет на широкую ногу и плевать хотел на то, что об этом подумают остальные. Новой формации авторитет...
– А не разорвет? – зло прищурилась она, понимая, что деньги все равно отдаст, куда деваться, но хоть дверью хлопнуть на дорожку.
– Нет, дорогая! – заверил Бес, улыбаясь своей широкой улыбкой. – Я решил в «Парадизе» домик прикупить, так что теперь собираю понемногу.
«Домик» в элитном коттеджном поселке «Парадиз» стоил в среднем от полутора миллионов зеленых американских рубликов, поэтому Гришенька и старался настричь везде, где только возможно.
– А здесь-то чем тебе плохо? Центр города, все под рукой...
– Тебя нет рядом, в этом вся причина! – со смехом признался он. – Хочу в любое время тебя видеть, как только захочу. И тебе будет проще ко мне приходить.
Можно подумать, что они в каких-то интимных отношениях! И приезжала Марина к нему только тогда, когда уже не было возможности отвертеться. Но пусть помечтает, это ведь не вредно. Да и слухи о том, что Наковальня с паханом в каких-то иных отношениях, чем все остальные бригадиры, тоже облегчали жизнь. Мало кто захотел бы проверить эту информацию, посягнув на то, что принадлежит Марине или на что она имеет виды.
Они попили все же кофе, поболтали о жизни, и неожиданно Бес спросил:
– А ты видела нового владельца «МБК»?
– Да, и что? – насторожилась Коваль – вопрос ей не понравился.
– Просто мне он напомнил одного знакомого. А тебе нет? – Он внимательно смотрел на нее, ожидая реакции, но Марина была начеку и держала себя в руках.
– Нет.
– Ты повнимательнее присмотрись, – не отставал Бес, не сводя с нее своих карих глаз. – Не может быть, чтобы я увидел, а ты нет.
– Мне что – делать нечего больше, как только разглядывать какого-то московского фраера? У меня есть свой мужик, вот его я и разглядываю в свободное время, – невозмутимо ответила Коваль, стараясь не подать вида, что ей неприятен этот разговор, и не вызвать подозрений у Беса.
– Ну-ну! – протянул он, закуривая. – А мне он напомнил... сказать, кого?
– Господи, да скажи и успокойся уже!
– Сказать? Или не надо? – продолжал играть, как с котенком, Бес. – Ладно, скажу. Похож этот строитель на твоего покойного ныне мужа, на господина Малышева Егора Сергеевича.
Выдав это, Бес в упор уставился на Марину, ожидая реакции, но ее не последовало. Коваль спокойно докурила сигарету, затушила ее в пепельнице, а потом произнесла, не повышая голоса:
– Ты плохо его знал, раз этот хлыщ тебе Малыша напомнил. Вообще ничего общего.
– Ты его хорошо разглядела-то? Сколько раз видела? Раза два, не больше. А я вчера с ним полдня провел, вот как с тобой примерно.
Это была новость не из приятных. Что это понадобилось Егору от Беса? Или наоборот? Чем-то этот альянс Марину напряг. Да и зачем Малышу обращаться к Бесу, по какому поводу? Отойдя от криминала еще «в той» жизни, до своей мнимой смерти, Малышев старался как можно реже пересекаться с представителями этого мира, не прибегать к их помощи, по возможности не общаться. Разумеется, собственная жена составляла исключение. И то, что сейчас сказал Гришка, показалось Марине странным и тревожащим. Неужели у Егора случилось что-то, в чем он не в состоянии разобраться без участия Беса? Думать об этом было неприятно и страшно. Несмотря ни на что, Марина не желала мужу зла и, не задумываясь, кинулась бы на помощь, даже если бы он не попросил. Впрочем, в том, что Малыш не попросит, она не сомневалась.
– Спроси хоть, зачем этот Грищенко ко мне приходил. – Бес словно поймал ее мысли, а Марина про себя отметила, что и не знала новой фамилии мужа, только имя.
– А почему мне должно быть это интересно?
– Ну, не знаю, хотя бы потому, что ты моя правая рука.
– Гриш, если у тебя все, то можно, я поеду домой? У меня голова начинает болеть, – схитрила Марина, чтобы увильнуть от неприятного разговора.
Бес забеспокоился, заботливо пощупал ее лоб, посчитал пульс, вызвав у Коваль улыбку своими действиями.
– Слушай, ты и правда бледная какая-то стала. Давай-ка ты домой, отлежись. А может, у меня останешься?
«Ага, вот только этого мне не хватало – у тебя остаться!» – и Марина отказалась, поблагодарив за заботу и позвав Хохла.
– Ты смотри, Хохол, пусть она сильно не напрягается, – напутствовал Бес, выйдя проводить. – Береги ее, эта девочка мне как сестра, если что – шкуру спущу!
Хохол еле сдержался, чтобы не сказать чего-нибудь ядреного, но вовремя увидел Маринины глаза и осекся. Наклонив голову, он молча пошел следом за хозяйкой к выходу, спустился за ней вниз, где на первом этаже ждали Сева и Гена. Уже в машине Коваль взглянула на хмурого любовника, покрутила пальцем у виска и сказала:
– Совсем плохой стал? Не можешь молча прожевать? Пусть он трындит все, что хочет, тебя это не касается, молчи и слушай – дольше проживем.
– Киска, он меня еще учить будет, как себя вести и как свое дело делать! Да у меня нет никого, кроме тебя, я голову могу прозакладывать, только чтобы тебе хорошо было! Ты ж любимая моя, девочка моя... – он
