способны, так это строить корпуса космических кораблей, да, и то не самые лучшие, ну, и ещё ставить на них котлы. Вот в этом мы действительно впереди всех семи галактик. Нет, Джинни, лично меня вполне устраивает существующее положение вещей и я не стал бы выставлять никаких требований ианш'та-ролан, а вот Митрану хвоста накрутил бы с огромным удовольствием и полагаю, что большинство нашего брата примет именно мою сторону. Знаешь, даже самые отъявленные сапоги окунувшись в нашу профессию, начинают понимать, что родина родиной, а всеобщий мир всё же лучше. В том числе и для родины.
Глаза Джинни сверкнули и она спросила:
— Меня, разумеется, ты относишь к сапогам, пиджак несчастный? Ну, отвечай, не юли.
Я рассмеялся и воскликнул:
— Джинни, девочка моя, ты самый элегантный сапожок, который я только встречал, но, в основном ты права. Как и все вояки ты сразу же хочешь перетянуть одеяло на себя.
Моя спутница вздохнула и согласилась:
— Да, что есть, то есть. Соваж постоянно тычет меня носом в это дерьмо и говорит:
— «Джин, мне не важно что думаешь об этом ты сама. Подумай о том, как к этому отнесутся остальные. Нельзя противопоставлять свои личные интересы интересам всех остальных людей. Так можно и шею себе свернуть». Наверное вы оба правы, Серж, мы действительно ещё не доросли до того, чтобы диктовать свою волю ианш'та-ролан.
Но знаешь, я всё равно считаю, что Леона могли убить именно за это.
Пожав плечами, я принялся осматривать кабинет, сказав:
— Не думаю, что это сделал кто-то из сияющих. Они не являются сторонниками таких методов решения сложных вопросов, особенно если это касается политики. Во всяком случае я так думаю, а там кто знает, как всё произошло на самом деле.
Джинни в тон мне прибавила:
— И поскольку мы стремимся установить истину, то возможно тоже ходим по лезвию ножа, Серж. Правда, это меня беспокоит как раз в самую последнюю очередь. Я и раньше, когда работала в полиции, всегда кому-нибудь мешала.
Вот тут я с ней был полностью согласен и то предупреждение, которое какая-то дама передала мне через Меин-ан-Шата, приобрело новое, куда более зловещее звучание, но меня это лишь раззадорило. Вот теперь я точно решил идти до конца, но если говорить честно, то никакого иного выбора у меня просто не было. Терять пятьдесят лет жизни на каторге мне вовсе не улыбалось, а я уже всем своим нутром чуял, что близок к разгадке и потому с удвоенной энергией и вниманием приступил к осмотру кабинета. Увы, но в Лёвкином кабинете мне не удалось обнаружить ничего такого, что я мог бы отнести к делу в качестве важных улик. Мы осмотрели остальные комнаты на втором этаже и поднялись на третий. Вот там-то меня и ждала удача. В спальной я учуял запах каких-то дорогих и без сомнения редких духов и не только учуял, но и взял пробы воздуха для дальнейшего исследования. Вместе с Джинни мы тщательно обшарили всю спальную, перетряхнули всё постельное бельё, к сожалению выстиранное и отутюженное и не нашли больше ничего, а я так жаждал найти хотя бы один единственный волосок Лёвкиной возлюбленной.
Зато мы нашли в шкафу шелковые хитон, пеплас и тунику нежно-абрикосового цвета с тонким золотым шитьём по краю, а к ним пару сандалий из золочёной кожи. К сожалению это хотя и был типичный женский наряд ианш'та-ролан, изготовлен он был на Митране, а потому мог принадлежать кому угодно, но вряд ли Лёвка держал его в шкафу для землянки или девушки из любого другого мира. Никаких украшений, которые носили женщины сияющих, в спальной мы не нашли, но зато я обнаружил на террасе, на неё можно было выйти из спальной, на столике два бокала, из которых не так давно, максимум недели две назад, пили вакалау, самое дорогое и лучшее вино ианш'та-ролан. С определением срока давности я не мог ошибиться, так как однажды по неосторожности пролил это вино на свою рубашку и она потом долго благоухала дивным ароматом даже после стирки, а запах вакалау я уловил сразу же, как только открыл дверь ведущую на террасу. Пустую бутылку я нашел там же и это было еще одним подтверждением, что в гостях у Левки была сияющая. Не много я знаю людей, которые смогли бы выпить хотя бы бокал этого вина с сильным цветочным запахом. Зато ианш'та-ролан хлестали его за милую душу, словно газировку.
К девятнадцати часам мы осмотрели Лёвкину виллу от подвала до чердака и я не нашел на ней даже следов тех драгоценностей, которые он привёз с Кордела. Теперь мне было ясно, что он задарил шкатулку с этими цацками своей возлюбленной.
Скорее всего когда Тен лар-Довенен передал предложение своего правительству, а его выбрали только потому, что кроме него мало кто мог открывать сейфы на одной только интуиции, он ответил на это отказом. Когда же Тен сунул ему под нос фотоснимки с его содержимым и теми сейфовыми замками вкупе с тремя мощными термоядерными зарядами, помещёнными в стасис-поле, чтобы не скисли, у Лёвки моментально проснулся интерес к этому сейфу и он моментально известил об этом свою возлюбленную. В этом я был уверен на все сто процентов хотя бы потому, что по словам Тена лар-Довенена ианш'та-ролан сразу же вышли на корделиан с предложением о покупке сейфа, заявив, что никто не сможет его открыть. Мой друг быстро доказал им обратное и корделийцам мигом была предложена сияющими жуликами сумма в десять раз больше первоначальной.
Благодарные корделийцы вручили моему другу его гонорар в виде шкатулки с женскими, а не мужскими, как того следовало ожидать, украшениями и вместе с Баджем на военном крейсере Кордела в сопровождении кораблей эскорта он вернулся на Неверал. Думаю, что уже в тот же вечер шкатулка с драгоценностями была вручена Лёвкой Леарании именно в спальной комнате с большой и удобной кроватью.
Так что вряд ли его убийца охотилась за этими драгоценностями. Тогда за чем шла охота? Неужели моего друга действительно убили по политическим мотивам? Обо всём этом я думал время от времени в его спальной комнате занимаясь любовью с Джинни.
А что ещё нам оставалось делать дожидаясь темноты? В общем мы не только делали это на его кровати, но и хорошенько выспались, а потому в обратный путь отправились чуть ли не под утро. Наши бимобили улетели к месту старта менее, чем через час после того, как мы из них выбрались, но на этот раз они нам не понадобились. Уже когда мы были полностью одеты, я спросил Джинни:
— Ну, что, стажер, не хочешь заглянуть туда, куда стараются не совать нос даже самые отчаянные любители чужих секретов?
Моя напарница настороженным голосом спросила:
— Что ты имеешь ввиду, Серж? Уж не какой-нибудь притон диких воров или того хуже, грабителей?
Весело рассмеявшись, я ответил:
— Джинни, в эти места я отпустил бы тебя даже без станнера, а вот туда, куда я предлагаю тебе отправиться, нельзя соваться без парочки мощных бластеров и поскольку мы можем воспользоваться Лёвкиным арсеналом, то я и спрашиваю тебя об этом.
Хотя я ответил на вопрос Джинни шутливым и беспечным тоном, она всё же насторожилась и снова спросила:
— И что же это место такое в Сантуаре, куда нужно отправлять имея при себе такие пушки? Соваж мне не говорил ни о чём подобном и я, право же, теряюсь в догадках, Серж.
Настала моя очередь удивиться и я спросил:
— Стоп, Джинни, неужели Соваж действительно не предупреждал тебя о том, что в подземелья Сантуара лучше не совать носа, если не хочешь потерять там всю голову и остальные части тела в придачу? Мне в это что-то не очень верится.
— Подземелья? — Изумлённо спросила Джинни — А разве под Сантуаром находится не автоматический комплекс по утилизации отходов, в который даже мышь не пролезет?
Вот теперь мне стало всё ясно. Для того, чтобы Джинни не совала свой нос туда, куда не следует, Соваж просто скормил ей давно уже всем надоевшую байку о том, что правительство Неверала превратило подземелья Сантуара в совершенно безопасный для людей автоматический комплекс, куда невозможно проникнуть никому из людей. Громко расхохотавшись, я сказал ей:
— Джинни, поверь мне, в подземельях этого города встречаются твари, которые будут раз в пять крупнее и опаснее земных крыс, хотя и их там тоже хватает, но самыми опасными обитателями подземелий всё же являются некоторые из тех неудачников, которых загнали туда долги, нелады с полицией и прочие
