развалинам в этом костюме, конечно, не очень удобно, и кроссовки к нему не наденешь, зато прилично. Это Саша мне помогал выбирать.
— Ты с ним советуешься? Вот еще, что эти мужчины понимают! — фыркнула Алка.
Надежда хотела сказать, что если бы Алка советовалась с мужем насчет своего гардероба, то не выглядела бы как райская птица, но решила не усугублять.
— Ох, Алка, не зря вы с попутаем друг друга обожаете, есть в вас что-то общее!
Надежда попросила у хозяина фонарик, моток веревки и отвертку (дальше ее представления об инструментах не простирались, а зачем в средневековом замке может понадобиться отвертка, она не подумала, отвлекшись на попугая), запасливая Алка купила килограмм сухарей («С орехами, — виновато сказала она Надежде, — Кеша их очень любит»), и экспедиция в расширенном составе снова направилась к замку, вызывая недоуменные взгляды немногочисленных совершеннолетних прохожих и откровенное веселье несовершеннолетних.
— В замке все было без перемен, если не считать того, что за время их отсутствия боковую дверку в церковь кто-то опять закрыл, а подергав ее, Надежда убедилась, что и запер. Алка немного расстроилась — она уже представляла себе, как они с фонариком и сухарями отправятся в подземелье и, может быть, встретят там Бледного Эрика в новом саване, а подземелья заперли перед самым носом.
— Не огорчайся раньше времени, — Надежда направилась к главному входу. — Значит, та дверь на галерее будет открыта.
Они поднялись на хоры и убедились, что Надежда оказалась права — маленькая дверка на галерее была открыта. Надежда, пригнувшись, вошла в темный коридор, освещая дорогу фонариком, Алка с Кешей продвигались следом. Кеша вертел головой в полумраке и вдруг истошно завопил:
— Р-ренессанс!
— Кеша, надо будет заняться твоим образованием. Готику с ренессансом попугай твоего возраста уже не должен путать, — укоризненно заметила Надежда.
Алка воспринимала обиды попугая как свои собственные:
— Я считаю, что намеки на возраст абсолютно неприличны. Не говоря уже о том, что Кеша еще достаточно молод для попугая.
— Алка, я вовсе не обижаю твоего попугая, ты лучше смотри под ноги.
Замечание было очень своевременным: впереди по курсу в полу коридора зиял узкий и очень глубокий колодец. Надежда остановилась и посветила фонариком внутрь. Луч не достигал до дна.
— Что это? — испугалась Алка. — Ловушка?
— Может быть, ловушка для великовозрастных авантюристок с попугаями, вроде нас с тобой, а скорее всего — комната, которую хозяин замка предлагал скучным или, наоборот, слишком болтливым гостям, когда ему надоедала их компания. Некоторые особенно гостеприимные хозяева для пущего комфорта на дно такого колодца запускали какого-нибудь хищника, льва там или пантеру — у кого на что денег хватало.
— Ужас! — содрогнулась Алка. — Хорошо, что ты заметила эту дыру.
— Сникер-рс! Съел — и пор-рядок! — совершенно не к месту завопил Кеша.
— Кеша, средневековая архитектура плохо действует на твои умственные способности!
— Лекар-рство.., вимпоцетин! — парировал оскорбленный попугай.
Осторожно обойдя колодец, дамы продолжили свое опасное путешествие. Коридор начал полого спускаться, затем спуск стал круче и постепенно превратился в достаточно крутую каменную лестницу. Надежда шла впереди, внимательно осматривая каждую ступеньку, Алка тащилась сзади, похрустывая сухарями.
— Опять лестница!
— Алка, не останавливайся! Спускаться — не подниматься. Мы же были наверху, на галерее, значит, должны идти вниз.
Лестница закончилась, и дамы оказались в небольшой квадратной комнате без окон и дверей. Дальше идти было некуда.
— А теперь что? — с интересом осведомилась Алка.
Надежда рассердилась и хотела было ответить, что она не Иван Сусанин и понятия не имеет, куда они зашли, как вдруг позади них и несколько вверху, то есть там, откуда они спустились, раздался звук, удивительно напоминающий звук закрывшейся двери. Надежда оттолкнула Алку и буквально взлетела по крутой каменной лестнице. Звук не обманул: там, откуда они спустились, там, где начиналась лестница и где следовало быть темному сырому коридору, была плотно закрытая, обитая железом дубовая дверь. Две немолодые авантюристки и говорящая птица были надежно заперты в плохо проветриваемом сыром подземелье.
Осознав этот факт, Надежда медленно спустилась вниз, осветила темную тесную камеру со своей старой подругой посредине и спросила безнадежным голосом:
— Алка, ты сухари еще не все успела сожрать?
— А что? — спросила Алка с набитым ртом.
— А то, что эти сухари — наша последняя пища в этой жизни. Нас заперли, выхода я не наблюдаю. Батареек в фонарике хватит часа на два.., ну если экономить, то подольше. Сухарей.., при твоем аппетите… Есть еще, конечно, Кеша… — закончила она задумчиво.
— Па-а-прошу! — возмущенно завопил-попугай. — Р-руки вверх!
— Да ладно тебе, я пошутила.
— Ты еще можешь шутить в такой критической ситуации?!
— Чувство юмора — это наше последнее оружие. Мы не должны терять его ни при каких обстоятельствах.
— Ну и чем оно тебе сейчас поможет, твое хваленое чувство юмора? Дверь откроет? Стену сломает? Накормит наконец?
— Ладно тебе, все про еду да про еду.
Мы же обедали совсем недавно.
— Да как мы там обедали.., хозяин со своими саванами и привидениями так голову заморочил, что я к еде почти не притронулась. Если бы знала, что это последний мой обед… — Аллины глаза наполнились слезами, казалось, еще минута — и она зарыдает.
Положение спас Кеша, истошно завопив:
— Что попало я не ем! Мой любимый р-рис Ангстр-рем!
— Да, Кеша… — задумчиво проговорила Надежда. — Нет здесь твоего любимого риса. Придется есть что попало.
Надежда начала тщательно обследовать стены каземата, освещая их фонариком сантиметр за сантиметром. Алла постанывала и давала неквалифицированные советы. Кеша уныло сидел в своей тесной походной клетке и чистил перья.
— Надь, а Надь! Давай Кешу из клетки выпустим, пусть хоть по этой.., камере полетает, а то совсем птица зачахнет без движения.
— Не успеет, — машинально ответила Надежда, — а впрочем, выпусти. Куда он отсюда денется…
Алла выпустила попугая и продолжила наблюдать за Надеждиными исследованиями.
— А что ты ищешь-то? — не выдержала она наконец.
— Да сама не знаю… В средневековых замках всегда полагается искать какие-нибудь потайные двери, раздвижные стены, тайники…
— Мы с тобой поискали уже. И вот к чему это привело…
— Ну что же, теперь сидеть сложа руки и ждать, пока нас Кеша спасет?
— А где, кстати, Кеша?
Надежда посветила фонариком во все углы камеры. Попугая нигде не было видно.
Алла была на грани истерики.
— Ну вот, теперь еще и Кеша пропал.., а ты говорила, что он никуда не денется… Как же я без него буду жить!
— Да погоди ты! Раз он куда-то исчез, значит, здесь есть какой-то выход.
