в сторону реки.
– Ничего не понимаю, – сказал профессор, тычась щекой в лицо Роману.
– Я тоже, – признался тот.
Они еще немного подождали и неловко расползлись по своим углам.
Какое-то время было тихо. Но вот снова загудел мотор. Катер возвращался. Послышались голоса с берега. Затем все снова стихло.
– А знаете что? – спросил Брэксмар.
Роман почувствовал, как он улыбается. С чего это?
– Ну?
– Она сбежала!
Роман думал одно мгновение.
Эти крики, уходящие к реке, катер, помчавшийся с включенным прожектором, вопрошающие с берега голоса, явно разочарованные…
Похоже, профессор прав. К сожалению. Ибо если Ти сбежала, то надежд на спасение почти не оставалось. Теперь он мог рассчитывать только на помощь Брэксмара. Если, конечно, тот захочет помогать. Но, судя по тому, куда он гнет свою речь, на его помощь можно априори не рассчитывать.
– Так что вы решили, профессор? – напомнил Роман.
Сейчас от ответа ученого зависело очень многое.
– Я не стану доделывать акванон, – быстро проговорил Брэксмар.
Роман усмехнулся. «Только и всего?»
Ну, его-то это не касается. Его дело – доставка. А там с профессором пусть возятся другие.
– Вы можете меня завезти в Россию, – продолжил Брэксмар. – Правда, не представляю, как вы сумеете отсюда вырваться. Но вы – профессионал и наверняка что-нибудь придумаете. Хотя это ничего не меняет. Я отказываюсь завершать свою работу.
– Но ведь акванон уже создан, – напомнил Роман.
– Это лишь полуфабрикат, не более, – отмахнулся профессор. – На его производство затрачивается больше средств, чем он дает энергии. В таком виде этот продукт не заинтересует ни одного производителя.
– Вашу работу могут закончить без вас. Существует документация, ваши записи…
– Промежуточные наброски, – сказал Брэксмар. – Они ведут в никуда. Все свои открытия я держу в голове. И никто не заставит меня поделиться ими без моего желания.
– Как сказать…
– Нет, молодой человек, – твердо сказал Брэксмар. – Я достаточно опытный пленник, чтобы знать, как сделать себя неспособным к разумному существованию. Одно время я опасался, что попаду в руки американских спецслужб, и на этот случай предпринял кое-какие превентивные меры. Короче говоря, как только меня попытаются принудить к сотрудничеству с помощью психотропных либо наркотических средств, мой мозг начнет необратимо разрушаться. И все, что в нем хранится, будет мгновенно уничтожено.
По его спокойному тону было ясно, что он не блефует.
– А добровольно сотрудничать вы не захотите? – спросил слегка растерявшийся Роман.
– Нет, – твердо ответил Брэксмар.
«Черт подери, – подумал Роман. – Слепцов скажет, что это я его подговорил».
– А если с нами поедет она? Ти?
Профессор долго молчал.
– Нет, – ответил он еще тверже.
И добавил, чуть погодя, с грустной улыбкой, которую Роман не видел, но легко угадал в темноте.
– К счастью, ее мы больше не увидим. Никогда.
19 июня, Москва, ГРУ, 17.30
– Ну что? – спросил Слепцов, когда Дубинин вошел в кабинет.
Тот отрицательно покачал головой.
– Что же могло произойти?
– Трудно сказать, товарищ генерал. Ситуация там сложная. Дважды Морозов уходил от облавы. В лесу полно солдат. Наверное, снова сидит в укрытии, пережидает, когда можно будет продолжить движение.
Слепцов слушал помощника с обостренным вниманием. Однако ответом не удовлетворился.
– Ведь они сплавлялись по реке, так?
– Так точно, товарищ генерал.
– Возможно, их захватили в плен пограничники? На лодке от быстроходного катера не уйдешь.
– У Морозова опытный проводник, товарищ генерал. Я думаю, он знает безопасный путь.
– Тогда где же они?
Дубинин промолчал, не желая повторяться.
– Я ведь говорил, что по реке идти нельзя! – крикнул Слепцов, стремительно багровея. – А ему всегда хочется все побыстрее сделать. Быстро только кошки родятся! Надо было идти лесом. В лесу гораздо легче спрятаться. Двое суток ничего не решают, профессор все равно был у нас. А моряки подождали бы. Так нет, он все привык делать по-своему! И всегда это заканчивается одним: срывом операции.
Дубинину хотелось сказать, что это не совсем так, но он не решился возразить. Генерал был вне себя от злобы. И его можно было понять. Важнейший груз, который с нетерпением ждут в Кремле, вдруг пропал. Агент уже два часа не выходит на связь, что могло означать лишь одно: он схвачен. А следовательно, схвачен и груз, и как теперь докладывать об этом в Кремль, бог весть. А все почему? Потому что разгильдяй Морозов решил, по своей привычке, облегчить себе жизнь. Конечно, на лодочке плыть – не джунгли ногами мерить. Но ведь это его работа! Надо мерить – изволь мерить и не рассуждать. А то барствовать все горазды, а как до черной работы, то «дураков нет». Вот и получили, что получили. То есть – нуль.
Всего этого Слепцов не говорил, но он столько раз высказывался в подобном роде, что Дубинин без труда прочитал его мысли.
– О каком повышении в звании вы говорили?! – сверкнул очками Слепцов. – Да его разжаловать в лейтенанты, и пускай ходит в них до пенсии. А впрочем, ему и лейтенанта много…
Слепцов замолчал, барабаня пальцами по столу.
– Времени еще хватает, товарищ генерал, – негромко напомнил Дубинин. – У Морозова в запасе примерно пять часов. Я думаю, стоит подождать.
– Как будто у нас есть выбор! – фыркнул Слепцов. – Мы только и делаем, что ждем.
Отбиваемая на столе дробь замедлилась.
– Как часто вы выходили на связь с Морозовым?
– Каждые полчаса, товарищ генерал.
Пальцы стукнули в последний раз и замерли, слегка подрагивая.
– Выходите каждые четверть часа. И как только будет связь, сразу ко мне.
– Есть, товарищ генерал.
19 июня, Вьетнам, Ханой, 23.00
Оба старых друга долго молчали перед расставанием. Генерал Фыонг собрался ехать домой. С наступлением темноты поиски потеряли смысл. Нужно было ждать до утра. Но кто знает, что принесет день?
– Теперь вся надежда на пограничников, – сказал Нгок. – Если люди, захватившие профессора, еще в джунглях, они попытаются выйти к морю.
– Да, – кивнул Фыонг. – Скорее всего.
Он смертельно устал, этот некогда железный человек. Бессонные сутки и напряжение, поддерживаемое виски и сигарами, выжали из него последние остатки сил. Он хотел домой, к Ми-Ле, он хотел хотя бы на одну ночь забыть обо всех заботах.
«Он мне больше не помощник», – подумал Нгок, разглядывая глубокие морщины на лице и шее Фыонга.
– Постарайся выспаться, – сказал он. – Утром ты мне понадобишься.
– Дай мне несколько часов, и я запрыгаю молодым козлом, – улыбнулся через силу Фыонг.
