берега бросила якорь яхта молодого стройного брюнета. Сердца всех окрестных девушек забились сильнее. Мужчины, занимающиеся парусным спортом, всегда мускулисты и загорелы, держат хорошую форму. Но яхтсмен Лука вдобавок ко всему был еще и итальянцем. Такое сочетание убивало наповал.
На Еву он действовал, как удав на кролика, и когда ему случалось оказаться поблизости, все падало у нее из рук. Она не в силах была сохранять спокойствие перед его итальянским шармом и нежным взглядом. Дошло до того, что однажды тарелка с креветками выскользнула у нее из рук и розовая влажная груда первоклассных даров моря оказалось на полу.
Еле сдержав улыбку, он вручил ей большую льняную салфетку.
– Быстрее, – прошептал он. – И никто не заметит.
Никто, кроме него, разумеется. От стыда ей захотелось провалиться сквозь землю. Но она нашла силы сказать себе, что это всего лишь этап ее юной жизни быть одурманенной мужчиной, который воспринимал ее как часть интерьера.
Их разговоры до этого сводились к шуткам о погоде и к ее фразам типа:
'Не желаете ли майонез к семге?'
Акт его благородства был неожиданным, если не сказать – подозрительным.
Бал в конце сезона в яхт—клубе был главным событием года, но цены на входные билеты были столь велики, что без богатого кавалера, которого у Евы не было, попасть туда было сложно.
– Пойдешь на танцы в субботу? – лениво спросил Лука, потягивая коктейль вечером на террасе.
Она отрицательно покачала головой, собирая скорлупу от съеденных им фисташек. Он поднял черную бровь.
– Почему? Разве не все молодые девушки любят танцевать?
Она неловко провела пальцами по переднику.
– Конечно, любят. Просто…
Взгляд блестящих черных глаз пронзил ее насквозь.
– Просто что?
Признаться, что у нее нет друга, который заплатил бы за билет, было унизительно. А вход туда стоил больше, чем она зарабатывала в месяц. Она не могла долее переносить его взгляд. Если бы он ходил с бумажным пакетом на голове, она, возможно, и не впадала бы в ступор каждый раз, когда он был поблизости.
– Входные билеты стоят больше, чем может позволить себе официантка, – честно призналась она.
– Вот оно что.
Его глаза сузились.
Он больше ничего не сказал, но когда часом позже Ева забирала пальто, ее ждал конверт, внутри которого она обнаружила золотистый билет на танцы и записку:
'Я хочу видеть, как ты танцуешь'.
Она чуть с ума не сошла от радости! Она стала Золушкой и Красной Шапочкой одновременно. Это было как в сказке, только происходило в реальности.
Она одолжила платье у своей подруги Салли. Только вот подружка была на размер больше, платье пришлось ушить, но и в перешитом виде оно выглядело одежкой с чужого плеча.
Полная сомнений, Ева окинула себя взглядом в зеркале.
– Не знаю, право…
– Чепуха! Ты выглядишь бесподобно, – решительно сказала Салли. – Хотя не помешает немного косметики!
– Если только чуть—чуть.
– Ева, – выдохнула Салли, – случайно, не Лука ли Карделли дал тебе этот билет? Я угадала? Так поверь мне, никакой мужчина не станет выбрасывать на ветер такую кучу денег, если он не заинтересован. Хочешь выглядеть утонченной, зрелой женщиной? Хочешь, чтобы он не выпускал тебя из рук весь вечер и танцевал только с тобой? Так хочешь или нет?
Конечно, она хотела.
Но Ева все равно чувствовала себя не в своей тарелке, входя в роскошный зал и понимая, что она здесь посторонняя. Все пришли с кавалерами, кроме нее. Вот прибыл и Лука, под руку с дамой, которую к нему словно приклеили. Его сногсшибательная спутница была в ярко—красном платье с глубоким вырезом на спине и не менее глубоким декольте. Ева хорошо запомнила, с какой глубокой завистью все смотрели на эту пару. Они танцевали так, что всем было ясно, каковы их планы на эту ночь. А Ева тогда извелась от ревности, но тоже наблюдала за ними, пока ей не стало совсем плохо. Он мельком поздоровался с ней и сказал, что она выглядит «мило». Это было на редкость точной характеристикой, и она удивилась сама себе, как можно быть такой глупой.
Она незаметно ускользнула домой, смыла с лица косметику, аккуратно сняла перешитое платье и убрала его в шкаф. Лука вскоре отплыл обратно в Италию, она не успела с ним попрощаться. И даже не сумела поблагодарить его.
Но этот печальный опыт сделал ее мудрее.
В ту ночь она зареклась никогда не стремиться к тому, что невозможно в принципе. Никогда не стремиться казаться тем, кем не являешься на самом деле.
Вместо подобной нелепицы следует использовать свои преимущества. Она явно не обладала той красотой, которая способна привлечь внимание мужчин, подобных Луке Карделли. Зато у нее были ум и
