Пьер остановился и некоторое время молча смотрел на него, а затем задал свой вопрос:
— Вы когда-нибудь чистить рыба?
— Нет.
— Пьер научить. — Он протянул Стивену нож и мелкую рыбешку. — Сначала отрезать голова, — сказал Пьер и показал, как это делается.
Стивен взял рыбешку за хвост и повторил действия Пьера.
— Потом вы резать здесь и вынимать внутренности. Стивен так и поступил, взрезав рыбешке живот и вынув кишки.
— Потом держать здесь и скрести.
Стивен смотрел, как Пьер держит рыбину за хвост и соскабливает чешую, проводя по тушке тупой стороной лезвия.
— Отрезать вот здесь, и — voila, все готово. — Пьер отделил хвост и бросил рыбешку к груде уже почищенных. — Вы делать это, а Пьер заниматься другая своя работа.
Стивен поначалу обращался с ножом неумело и чуть не обрезал себе палец, но потом дело пошло, хотя быстрота, с которой работал Пьер, и его ловкость остались для Стивена недостижимым идеалом.
Сначала Стивен не мог понять, с чего это ему так захотелось помогать Пьеру — разве что какое-то нездоровое любопытство и желание научиться делу, совершенно чуждому ему. Но к его великому удивлению, оказалось, что ему действительно нравится чистить рыбу. Закончив потрошить последнюю рыбину и отложив нож в сторону, он и впрямь ощутил гордость.
Пьер оценил его работу и кивнул:
— Вы хорошо работать. Теперь я показывать вам, как стряпать.
Стивен провел на кухне следующий час со своим наставником, познавая тонкости приготовления еды для всего проголодавшегося семейства. Стоя бок о бок, они зажарили гору рыбы, сварили на пару огромный котелок овощей и испекли несколько буханок хлеба; при этом Пьер развлекал Стивена рассказами о том, как он служил коком на корабле капитана Олбрайта.
Стивен слушал забавные рассказы, и его охватило ощущение, что он дома, хотя ничего похожего в своем родном доме он никогда не испытывал. Ему нравилось то, что он делал своими руками. Казалось бы, что может быть проще чистки рыбы и резки овощей — но за этим занятием он испытал чувство товарищества, доселе ему неведомое. Значит, этим и занимаются его слуги? Болтают и смеются? Дружат ли они между собой? Он покачал головой. Он не имел об этом никакого понятия и устыдился, осознав, как мало он знает о тех, кто ему прислуживает. У каждого из них своя жизнь, есть семья, но он никогда не удосуживался узнать об этом. Конечно, если маркиз Гленфилд вдруг предложит свою помощь на кухне, прислуга просто упадет в обморок.
Перед тем как внести еду в столовую, Пьер поставил на пол тарелку с рыбными отходами для кошки Берты.
— А я думал, вы ее ненавидите, — с улыбкой заметил Стивен, глядя, как повар ласково погладил по голове киску, тершуюся о его ноги.
— Берта хороший. Отгонять мыши. — Он усмехнулся. — Но вы не говорить мадемуазель Хейли. Это наш секрет, oui?
Стивен кивнул в знак согласия и помог Пьеру отнести к столу блюда с дымящейся едой. Они вошли в столовую одновременно со всеми Олбрайтами.
Увидев, что руки у Стивена заняты тяжелым блюдом, которое он поставил на середину стола, Хейли удивленно посмотрела на него.
Поймав ее взгляд, тот улыбнулся.
— Должен сообщить, что я помогал повару готовить, — заявил он, и в голосе его невольно прозвучали нотки гордости.
— Вы? — Хейли взглянула на Пьера, который подтвердил слова Стивена торжественным кивком головы.
— Он хороший повар. Не tres magnifique[7], как Пьер, но хороший. — Он одарил Стивена подбадривающей улыбкой. — Милости прошу на кухня к Пьер в любое время.
Хейли изумленно смотрела на повара.
— Вы же никому не разрешаете помогать вам на кухне. При этих словах Пьер нахмурился, потом обернулся к Стивену.
— Она не уметь даже вскипятить вода, — доложил он громким шепотом.
Теперь нахмурилась Хейли, но Стивен заметил, что ее нижняя губка кривится.
— Допускаю, что я не очень хорошая стряпуха. Пьер вытаращил глаза.
— Sacrebleu![8] Она очень плохой стряпуха. Когда она стряпать, нужно убегать из дом.
Стивен засмеялся, представив себе, как все Олбрайты стремглав бегут из дома. Обойдя вокруг стола, он занял свое место справа от Хейли; с другой стороны сидела Келли. Когда все уселись, Стивен наклонился к девочке.
— Как чувствовала себя сегодня утром мисс Джозефина? — прошептал он.
Келли одарила его довольной улыбкой; на щеках ее появились ямочки.
— Благодарю, она чувствует себя прекрасно. Сейчас она спит.
— Я хорошо ее понимаю, — серьезно проговорил Стивен. — Пережить столько ужасов.
— Но теперь все в порядке. Благодаря вам. — Келли взглянула на него глазами, в которых отражалось обожание. — Вы герой, мистер Барретсон.
Рука Стивена, подносившая вилку ко рту, замерла. Герой. Если бы горло не сжал спазм, он бы громко расхохотался — настолько абсурдна была ее оценка. Ах эти наивные существа, какие приятные вещи они говорят! Если бы только то, что они лепечут, было правдой. Сидя за столом, Хейли наблюдала за Стивеном, удивяясь тому, что видит. Он искренне смеялся над выходками Эндрю и Натана, говорил любезности тете Оливии, так что в конце концов старушка повела себя совершенно несообразно, то и дело запинаясь и краснея; Стивен даже вовлек Уинстона и Гримзли в разговор о достоинствах рыбной ловли. С Памелой он побеседовал о музыке и постоянно наклонялся к Келли, улыбаясь тому, что девочка шептала ему на ухо.
В общем, он окончательно очаровал всех членов семейства Олбрайт.
Кроме нее.
Поначалу Хейли решила, что ей кажется, будто Стивен избегает ее, но когда она прикоснулась к его рукаву, чтобы привлечь его внимание, он отдернул руку, односложно ответив на ее вопрос, а потом вновь увлекся разговором с Эндрю и Натаном.
Лучше бы он ее ударил. Ее окатило жаром, недоумение тут же сменилось негодованием. Что она такого сделала, чем заслужила такое пренебрежение к себе? Господи, что за невозможный человек! То он целует так, точно не может от нее оторваться, то через мгновение отшатывается, как от прокаженной. Он подарил ей дорогие вещи, а на следующий день отвернулся от нее, вообще не обращая внимания. Не потому ли, что она оказалась X. Триппом? Он уверял ее, что разговор на эту тему им забыт. Он что ж, солгал?
Чем больше Хейли размышляла об этом, тем больше негодовала и обижалась. Однажды мужчина уже заставил ее страдать, и она не позволит, чтобы это повторилось. К концу трапезы она окончательно рассердилась и кипела от негодования. Как могла она вообразить, что любит такого человека? То он милый и добрый, то холодно-равнодушный. Кажется, он вообще не способен на постоянство.
— Не намереваетесь ли вы просидеть здесь весь день? — Веселый голос Стивена нарушил ее задумчивость. Оглянувшись, она увидела, что все уже ушли.
— Вы сидите одна, глядя в пространство, и так сурово хмуритесь, — заметил он, стоя в дверях.
Сердито сверкнув на него глазами, она поднялась, стараясь держаться холодно и с достоинством.
— А что вам до того, просижу я здесь весь день или уйду? Стивен поднял брови. Подошел к ней почти вплотную, остановился, преградив ей дорогу.
— Будьте любезны, — чопорно проговорила она, пытаясь обойти его. Он шагнул в сторону, не давая все же ей уйти.
