закричу?
— Я опытный соблазнитель, — сказал я скромно. — При мне всегда есть ушные затычки.
…Было чуть больше полседьмого, и мы снова выглядели респектабельно. Мы пили джин с тоником, потому что «смеющаяся вдова» годится только для особых случаев.
— Мне пора идти, — сказал я.
Эдел в шёлковой рубашке и узких брюках лежала, растянувшись на кушетке.
— Зачем? — спросила она, не двигаясь.
— Нужно заниматься делами.
— У тебя назначено свидание? — Она медленно повернула голову и взглянула на меня.
— Никакого свидания.
— Ну тогда оставайся, — сказала она. — Скоро приедет Обри и принесёт нам что-нибудь поесть.
— Знаю я его вкус, — я содрогнулся. — Пшеничные хлопья и йоргут! Это не для меня!
— Известно, что иногда он ест бифштекс, — лениво сказала она. — Очень редко, конечно.
Я опять содрогнулся.
— Знаешь что, — серьёзно сказал я. — Если бы у меня были силы, я встал бы с этого дивана и поехал домой. Если бы у меня были силы…
Она удовлетворённо замурлыкала.
— А ведь люди играют в гольф, теннис, плавают, чтобы избавиться от избытка сил…
— Можно ли удивляться, что мир плохо устроен, — согласился я.
— Нальёшь мне ещё? — заискивающе спросила она.
— Если бы я чувствовал себя настолько сильным, я налил бы себе, — объяснил я, — а мой стакан пуст.
— Размазня! — Она медленно села, потом ещё медленней встала на ноги, подошла к моему креслу и наклонилась, чтобы забрать у меня мой стакан. Одновременно она поцеловала мою руку. — Зверь! — пробормотала она. Потом, покачивая бёдрами, направилась к бару.
С большим трудом я приподнялся в кресле и сел. Едва я закурил, послышался щелчок дверного замка.
Через десять секунд в комнату вошёл Обри. Он остановился, когда увидел меня, и неуверенно улыбнулся.
— Хелло, Дэнни, — встревоженно сказал он. — Все в порядке?
— Предположим, он ответил бы «нет»? — едко спросила Эдел. — Что бы ты сделал, Обри? Опять уехал бы из города?
Он оглянулся на неё.
— Хелло, Эдел. Я тебя не заметил сначала… Но ведь все в порядке, правда? Я хочу сказать, что иначе бы вас здесь не было, верно?
— Всё было прекрасно, — сказала она. — Дэнни чудесно сработал. Иди сюда и займись напитками, а я пока буду рассказывать.
Он послушно потащился к бару, а я докурил свою сигарету, пока она рассказывала ему, как всё происходило.
Когда она закончила, Обри подошёл к моему креслу, сунул стакан в левую руку и энергично затряс правую.
— Поздравляю, старина, первоклассная работа.
— Жаль, что вас не было при этом, — сказал я. — Эдел говорила мне, что вы уезжали сегодня из города.
— Да, мне нужно было кое-кого повидать… Бизнес.
— Конечно, — сказал я.
На его лице отразилось облегчение.
— А теперь, когда с этим покончено, нужно отпраздновать это.
— С чем покончено?
— А разве нет? — спросил он тревожно. — Ведь отца признали сумасшедшим?
— Это только начало, — терпеливо сказал я. — Вспомните того продюсера, Вернона Клайда и головокружительную блондинку Чарити Адам. Они были здесь, когда я держал пари с Ники-боем. Они слышали, как я упоминал психиатра. Как, по-вашему, они отнесутся к известию, что ваш старик в больнице?
Обри резко взвизгнул.
— Об этом можете не беспокоиться, старина. Я уже думал об этом. Мы им ничего не скажем. Все, что нам известно, это то, что отец вышел сегодня утром из квартиры, и мы больше его не видели. Как это вам?
— Просто превосходно! — сказал я. — Они не станут беспокоиться день, два, может быть, и три. Потом они звонят в полицию, в морг, в больницы…
— О! — Обри перестал улыбаться и снова принялся покусывать усы.
— Придётся вам, старина, придумать что-нибудь получше, — сказал я. — И, может быть, перестанете жевать этот свой половик на верхней губе.
— Извиняюсь. — В его больших глазах была обида. — Нервный рефлекс, старина. Обычно я не замечаю, что делаю это.
— Ручаюсь, что он это говорит всем девушкам, — лукаво сказала Эдел, но он не слушал её, вновь охваченный беспокойством.
— У вас есть какие-нибудь соображения, Дэнни? — спросил он, наконец.
Прежде чем ответить, я выпил немного джина.
— Вам придётся сказать, где он, — твёрдо ответил я. — Все, что нам нужно, это хорошая история в придачу. Что, если Ники-бой чокнулся вчера вечером на своём Гамлете и набросился на Эдел с ножом? Если кому-то вздумается проверить у Фрэзера, он подтвердит эту версию. Это с ним и случилось.
Эдел тихо засмеялась.
— Старый, добрый Ники? Нам нужен был какой-то мазок, чтобы купить Фрэзера, и Ники сам придумал захватить с собой этот нож для убедительности.
Обри снова оживился.
— Я понимаю, что это было вот так: отец был самим собой и вдруг начал беспокоиться. Он решил, что Эдел хочет его отравить, набросился на неё с ножом. Нам едва удалось помешать ему убить её в самом деле. — Он улыбнулся мне, довольный, будто бы сам придумал это.
— Годится, Обри, — сказал я устало. — И когда это произошло, Эдел уже была в контакте с доктором Фрэзером. Она связалась с ним за несколько часов до того, чтобы установить победителя в нашем пари. Так что сегодня утром вы первым делом запихнули Ники-боя в машину и отвезли его в лечебницу. Доктор сказал, что он глубокий шизофреник и сразу же изолировал его.
— Гениально! — Он смотрел на меня с восхищением. — Вы быстро соображаете, Дэнни!
— Следите за собой. Вы начинаете переигрывать, совсем как ваш старик, — сказал я ему. — И не забывайте оба выглядеть несчастными, когда будете рассказывать эту историю.
— Конечно, — сказала Эдел.
— Безусловно! — кивнул Обри.
— Только не забывайте этого ни на секунду, — предостерёг я его. — Помните, что вы любили Ники- боя как… как…
— Как сын? — подсказал он весело.
Глава 6
Моя квартира расположена в Вест-Сайде с видом на парк. Конечно, я понимаю, что это не очень хорошо, но что мне было нужно?
