желанием развернуть машину, поехать домой и сказаться больным. Однако Жалон понимал, что не может это сделать. Плохо, конечно, но если смалодушничать сейчас, в последний момент, то, он знал, придется платить цену намного выше, чем та, что уже предложена. Подведи их, откажись делать, что они хотят, и, у Жалона не оставалось сомнений, они придут по его душу. Завтра. Послезавтра. Даже через год. Но обязательно придут.
Конечно, ему следовало знать с самого начала, что это крючок. Клуб, мальчик, квартира, легкость, с какой все произошло. Через сорок минут после первого глотка фруктовой колы парень уже вставлял ключ в замок и приглашал его в очень неплохую комнату с одной кроватью, окна которой выходили на ступени вокзала Гар-Сен-Шарль. Пять сотен франков за самое лучшее индивидуальное обслуживание, какое он мог припомнить. Всего пять! Мальчик, похоже, был новеньким в городе, решил Жалон, направляясь домой к жене и детям.
Спустя три дня видеозапись с их шалостями в толстом коричневом конверте появилась на переднем сиденье его машины. В записке, приклеенной скотчем к конверту, был указан лишь местный телефонный номер. Просмотрев вечером запись, Жалон снял трубку и дрожащей рукой набрал номер.
Голос на другом конце линии был спокойным и сочувственным. Человеку, поднявшему трубку, не было нужды спрашивать, кто звонит. Им нужно проделать небольшую работу, сообщил голос, и если он сделает так, как ему скажут, оригинал пленки, на которой записаны его неосторожные действия, будет уничтожен. В противном случае...
Жалон и так знал о последствиях. Пусть лучше опасная пленка будет уничтожена, чем окажется на столе у босса. Или, не дай Бог, в почте жены.
Поднявшись в офис — вентиляторы под потолком медленно крутились, из пыльных окон в металлических рамах открывался вид на исчерканный стальными тросами причал и облезлую громадину японского танкера, — Жалон стал изучать график движения, висящий позади стола сержанта Дюпуи. Он нашел что искал и пролистнул три странички, относящиеся к торговому судну «Аврора», как делал каждое утро после получения видеозаписи.
Спущено на воду в 1976 году. Зарегистрировано в Сенегале, восемнадцать тысяч тонн.
Нынешние владельцы: «Баске-Маритим».
Капитан: Франсуа Малле. Трое остальных — офицеры, все французы. Смешанная команда из азиатов.
Три носовых трюма. Три кормовых трюма.
Направляется из Венесуэлы, Суринама, Кайенны во Французской Гвиане в Аккру и Марсель.
Смешанный груз из резины, каолина, леса, какао и арахиса. И было что-то еще, за чем Жалона просят присмотреть. Если пункт отправления судна находится в Южной Америке, нетрудно догадаться, что это может быть за груз.
Жалон отметил также то обстоятельство, что «Аврора» по прибытии по плану встает на ремонт, и раздумывал, спрятана контрабанда, которую она наверняка везет, среди груза или же где-то в надстройках. Контрабанду, спрятанную в конструкциях судна для того, чтобы изъять ее во время ремонта, полиции обнаружить труднее, чем в грузе. Но, учитывая, что голос в трубке приказал ему контролировать разгрузку и лично обеспечить таможенную очистку, Жалон предположил, что наркотики, а речь, конечно же, идет о них, являются частью товара, который вскоре будет выгружен на его причале. После таможенной очистки морской перевозчик может со спокойной совестью передать груз прямо владельцам.
В это утро, заметил Жалон, в бумагах «Авроры» была только одна новая запись — синим маркером сегодня утром рукой сержанта Дюпуи. Arrivee[31]. А это означало, что в данный момент Дюпуи находится на причальной стенке «Авроры», проверяя документы команды и сверяя регистрационные бумаги и грузовой манифест.
Жалон вернул дощечку с зажимом на крюк и, взяв бинокль, вышел на террасу перед офисом. Неделю назад, когда еще предстояло определить место стоянки «Авроры», он выбрал седьмой участок в конце Ке- Даренс. Как можно дальше. Он навел окуляры на точку, подстроил резкость. Вот и она — практически спрятанное в конце длинной череды более массивных торговых судов низкое ржавое корыто с белыми надстройками и землисто-красными бортами. Краска местами облезла — видно, судну довелось поплавать. Жалон навел бинокль на выступающую часть мостика, где два офицера склонились над ограждением. Один из них кричал на матросов, сложив руки рупором.
Поскольку на седьмом участке не было кранового оборудования — стальные рельсы обрывались за сто метров до него, — команды докеров уже приступили к разгрузке, используя грузовые стрелы самого судна. Каждая партия, обвязанная сетью, будет перевезена на поддонах погрузчиками в хранилище номер семь — самый удаленный из портовых складов. Переведя бинокль с мостика «Авроры» на бурлящий причал, Жалон поймал в окуляры Дюпуи, который пробирался через кучки докеров и свалки поддонов к своей машине. Он смотрел, как тот открыл дверцу, протиснулся внутрь и включил радио.
За спиной в собственном офисе Жалон услышал, как щелкнуло и ожило его радио. Он покинул террасу, подошел к столу и принял сообщение Дюпуи о том, что на «Авроре» открыты люки и разгрузка началась. Отключившись, Жалон рухнул за стол и провел сухим языком по потрескавшимся губам.
Наступила его очередь.
Час спустя Жалон надел фуражку и направился к своей машине, стоящей перед зданием таможни. Правила требовали, чтобы старший таможенный чиновник хотя бы дважды появлялся на причале во время разгрузки. При каждом появлении старший чиновник мог, если считал нужным, дать указание на обыск с использованием средств по своему усмотрению — собаки, электронные щупы, рентген, даже выборочное вскрытие.
Однако лейтенант Эмиль Жалон ничего такого делать не собирался. Он знал, ему будет достаточно придерживаться правил, установленных для проверяющих чиновников, то есть появиться, как заведено, а потом пропустить груз.
Вот все, что они от него потребовали. Расслабиться. Взглянуть на это с другой стороны. Как будто он раньше никогда не закрывал глаза на незаконные грузы. Все пройдет, уверял он себя, без проблем.
78
Адель уже давно не видела мсье Баске в таком приподнятом настроении.
— Доброе утро, Адель, — прорычал он и потрепал ее по руке, усаживаясь за завтрак. Поблагодарил, когда она налила ему апельсинового сока, — такого она за ним не могла припомнить.
Потом сказал спасибо за поданные йогурт и мед. И за круассаны. И за омлет с сыром, который он заказал.
Фактически за все, что Адель ставила перед ним с робким кивком, Баске благодарил, а потом жадно съедал, словно мучился голодом целую неделю. Это, думала она, готовя на кухне очередную порцию кофе, в последние несколько дней стало тенденцией.
А в комнате для завтрака Баске прикончил омлет, откинулся от стола и ощутил, как его омывает мощная волна удовлетворения. С Анэ наконец улажено. Вопрос снят. Договориться удалось неожиданно легко. Просто удивительно, как мало проблем было с ней, как мало пришлось бороться.
Появилась Селестин. Хорошо хоть не в наряде для бега, заметил Баске, а в более подходящих к случаю любимых брючках и кардигане. Она подошла и поцеловала его в макушку, пожурила за храп, из-за которого она опять была вынуждена сбежать в комнату Лорана, и сказала, что он пропустил чудесный вечер.
— Какая вечеринка? — спросил он.
— У Фазилло. Помнишь?
— Ты познакомилась со стариком Дрюе?
— Дюре, — поправила жена. — Ксавьер Дюре. Очаровательный мужчина. Тебе бы он понравился.
— Вы воспылали друг к другу?
