женой. Они же мужчины, в конце концов. Поймут, в какой ситуации он оказался. Наверняка.
Но Жако не собирался умолкать. Или позволить этому ловеласу сорваться с крючка. Его заинтересовало обстоятельство, почему Баске пока не пришло в голову, что он может оказаться подозреваемым.
Настало время надавить. Воспользоваться моментом.
— Вы когда-нибудь навещали Анэ Куври дома? — Он начинал наслаждаться стеснением собеседника.
— Дома? — переспросил Баске, бросая на Жако очередной скрытый взгляд. — Не припоминаю. Скорее всего вряд ли.
— В «Валадо» работают больше тысячи человек, старший инспектор, — ожила на диване Селестин. — Вы же не можете думать, что муж знает их всех? Или где они живут? — Она одарила их снисходительной улыбкой, потом потянулась к серебряной коробке на журнальном столике. Взяла сигарету, прикурила.
Жако кивнул. Конечно, это смешно. И тем не менее...
— Значит, расцениваем это как «нет», мсье? — продолжал он.
Баске раздраженно нахмурился, притворившись, что ради жены обдумывает вопрос, но на самом деле опять бросил взгляд в сторону Жако и покачал головой:
— Нет, насколько я могу припомнить. Эндом, вы сказали?
— Скажите, старший инспектор, — подала голос Селестин с дивана, — как именно умерла мадемуазель Куври?
— Заколота ножом, мадам. В шею. Ножом для резки бумаг.
Краем глаза Жако отметил удивление на лице Баске.
— Как нам удалось установить, — продолжал он, — оказалось, что этот нож для разрезания бумаг был приобретен в ювелирном магазине «Зоффани». Здесь, в городе. Рю Сен-Ферьоль. Четыре месяца назад. — Жако опять повернулся к Баске: — Вам знаком этот магазин, мсье?
— Вы говорите, «Зоффани»? Звучит очень знакомо.
— Уж куда как знакомо, — усмехнулся Жако. — Из их записей следует, что ваша кредитная карточка была использована при покупке этого ножа. Ваша подпись стоит на квитанции об оплате.
Жако заметил, как на другом конце комнаты на диване напряглась и побледнела жена Баске.
— Моя кредитная карточка?
Баске внезапно почувствовал неуверенность и попытался вспомнить, чем расплачивался — наличными или карточкой. Ведь наверняка же платил наличными... Ни за что не стал бы пользоваться карточкой, ведь так?
Неуверенность выбила его из колеи, чего и добивался Жако. Но Баске все еще держался, отчаянно пытаясь сохранить контроль над разговором. Стараясь, чтобы жена не узнала о любовнице.
Он начал кивать, словно только что вспомнил.
— Куври, вы сказали? Куври. Да-да... Я действительно вспоминаю это имя... Но, но... Знаете что? Я ошибся. Я обознался. Не отдел кадров. Вовсе нет. Я думаю, что она могла помогать нам с какой-то контрактной работой. Возможно, консультация. Этот подарок, этот... нож для бумаг, должно быть, своего рода знак благодарности. Что-то вроде этого, за помощь в решении наших проблем... На самом деле я не припоминаю, что покупал эту вещь, но если у вас квитанция об оплате моей карточкой, старший инспектор...
Значит, Баске все-таки купил нож. Или по крайней мере не отрицает, что купил. Значит...
Жако выдержал паузу, затем пошел дальше.
— Могу я спросить, где вы были прошлой ночью, мсье?
— Прошлой ночью? В воскресенье, вы имеете в виду? — пробормотал Баске.
— Совершенно верно. Скажем, начиная с девяти часов?
— А что, здесь, конечно. — Он посмотрел на жену, которая с готовностью закивала. — Селестин была на обеде, — продолжал он, откашлявшись. — У друзей. У Фазилло. В Эксе. Боюсь, мне не особенно хотелось идти, поэтому... я остался дома. Сделал кое-что в библиотеке, а потом отправился спать.
Жако понял, что Баске лжет. Или, скорее, не говорит всей правды. Его жена могла уехать на обед, и он мог отказаться, но Жако сомневался, что Баске провел вечер, работая в кабинете за столом. Он тоже уезжал. В Эндом? К Анэ Куври?
Было кое-что еще. Впервые с тех пор, как они рассказали ему об убийстве, Жако увидел — Баске осознал, что вопрос не о том, чтобы жена не узнала о любовнице. Возникло внезапное, холодящее понимание, что его подозревают в убийстве.
— Значит, вы были в кровати, когда ваша супруга вернулась? — продолжал Жако с напором.
— Да. Правильно...
Баске потянулся в сгущающейся темноте включить настольную лампу. Поток света, который разлился по столу, вдруг сделал всю оставшуюся часть комнаты темнее. Жако другого освещения на сцене и не нужно было.
— Спали?
— Как мертвый, — ответила вместо Баске его жена, потянувшись за сигаретой. — И храпел как лев. Мне пришлось лечь в комнате сына.
— А в котором часу это было, мадам? — Жако повернулся вместе с креслом к жене Баске.
— Я бы сказала, около одиннадцати.
— А вы, мадам, — как ни в чем не бывало продолжал Жако, — вы сразу пошли спать? После того, как вернулись с обеда?
— Выпила на кухне стакан теплого молока, потом пошла наверх спать.
— В комнату вашего сына, вы сказали?
— Сначала в нашу спальню. Но было трудно уснуть... — Она усмехнулась снисходительно мужу, затем бросила в свой стакан лед.
Однако Баске, заметил Жако, в ответ не улыбнулся. Он пристально смотрел на жену, лицо приобретало все более озадаченное выражение. Словно он пытался что-то вспомнить. Словно что-то не состыковывалось.
— Значит, начиная с одиннадцати, — продолжал Жако, отметив замешательство Баске, его молчание, — вы оба были здесь, спали... В разных комнатах?
Мадам Баске кивнула:
— Да, старший инспектор.
— Скажите, мадам, и, пожалуйста, простите за неприятный вопрос... — Жако помолчал, затем вздохнул и продолжил: — Скажите, вы знали, что Анэ Куври — любовница вашего мужа?
— Эй вы, Боже мой!.. — воскликнул Баске, вскакивая с места и делая возмущенные глаза.
— Если вы не против, мсье. — Жако предупреждающе поднял руку, при этом не спуская глаз с мадам Баске.
— А я против. Очень даже против! — выкрикнул Баске, стукнув кулаками по крышке стола. — Прийти сюда... Прийти в мой дом с этими... с возмутительными обвинениями...
— Да, я знала, — раздался голос мадам Баске, спокойный, решительный.
Баске замер. Он повернулся и уставился на жену. Потом, в прострации, оперся на спинку кресла и сел.
Жако понимал, что Баске должен чувствовать. Столько усилий, чтобы скрыть это от нее, в этот вечер и в течение всего времени, пока длилась их связь, — а она знала!
Жако продолжал давить:
— И как давно вам об этом известно?
— С самого начала, старший инспектор. — Она наклонилась, чтобы поставить свой бокал на столик. Селестин спокойно посмотрела на Жако. — Как это называется? Встреча с пяти до семи? — Она вновь усмехнулась. Усмешка получилась печальная. — Думаю, это довольно распространенное явление. Среди мужчин определенного возраста.
— И что вы чувствовали по поводу... похождений вашего мужа?
— Пока это не нарушало статус-кво... Пока дети обо всем не проведали... — Селестин пожала плечами. — И в ней не было ничего особенного.
