И Колин все же нашел в себе силы оттолкнуть ее, потому что любил. Тогда это просто убило его.
Сейчас он снова убивает себя.
Карета наклонилась, качнулась в сторону и загромыхала дальше по мостовой, каждая минута уносила его все дальше и дальше от той единственной, которую он желал больше всего на свете.
– Вы вернетесь к ней, – тихо сказал Жак. – Это еще не конец.
– Пока мы не закончим дело с Картлендом, я не могу даже мечтать, что добьюсь ее. У Куинна есть при- чи1 га использовать Картленда. Несмотря на то что Картленд доставлял много хлопот, он отличный сыщик. Пока он разыскивает меня, у меня нет будущего.
– Я верю в судьбу, mon ami. И вам не суждено погибнуть от руки этого человека. Могу вам обещать это.
Колин кивнул, но, честно говоря, он не был настроен так оптимистично.
Рука в белой перчатке, ухватившаяся за край рамы в окошке кареты, была рукой Монтойи. Амелия в этом была совершенно уверена.
Когда невзрачный экипаж проезжал мимо нее, она случайно взглянула в открытое окошко и увидела там Жака. Застыв на месте от удивления, она почувствовала, как от пробудившейся надежды пробежала радостная дрожь по телу. Затем Амелия заметила кучу багажа, привязанного к карете.
Монтойя уезжал из Лондона.
К счастью для нее, но к несчастью для него, его кучер выбрал ту самую улицу, которую переходили они с Марией.
– Мария, – торопливо сказала Амелия, боясь потерять из виду карету и упустить его.
– Что? – рассеянно ответила сестра. – Я вижу, здесь выставлены маски.
Амелия не успела задержать ее, Мария проскользнула в ближайшую лавочку, и веселое звяканье дверного колокольчика подтвердило ее исчезновение.
Вокруг толпились прохожие, многие расступались при виде Тима, возвышавшегося над сестрами. Охраняя своих подопечных, он следил за ними орлиным глазом.
– Тим. – Амелия подняла руку и указала на удалявшуюся карету. – В этой черной дорожной карете Монтойя. Мы должны спешить, иначе потеряем его.
Впечатление, что что-то драгоценное ускользает сквозь пальцы, вызвало у нее такое волнение, какого она еще никогда не испытывала. Она подобрала юбки и почти побежала следом за каретой.
В нескольких ярдах от нее кучер наемной кареты высадил пассажиров. Подняв руку, Амелия отчаянно замахала ему.
Тим тихо выругался, подхватил ее под локоть и потащил вперед.
– Стой! – грозно крикнул он кучеру, уже поднявшему кнут.
Кучер обернулся и, замерев при виде Тима, испуганно кивнул. Они подбежали к карете, Тим распахнул дверцу и затолкал Амелию внутрь. Затем оглянулся на двух сопровождавших их лакеев:
– Вернитесь и найдите миссис Сент-Джон. Расскажите ей, что произошло.
Рыжий Сэм, много лет служивший Сент-Джону, коротко кивнул:
– Ладно. Будь осторожен.
Тим влез в карету, задвинув Амелию подальше в угол.
– Мне это не нравится, – сердито сказал он.
– Быстрее! – торопила она. – Можешь ругать меня хоть всю дорогу.
Он что-то проворчал и снова выругался, затем дал указания кучеру.
Наемная карета двинулась и влилась в поток экипажей.
Колокольчик еще позванивал, когда Мария резко остановилась в дверях лавочки.
Высокий, элегантно одетый джентльмен преградил ей дорогу. Рядом с ним стояла хорошенькая блондинка, одетая по последней французской моде. Мария перевела взгляд с одного на другого.
– Саймон! – ахнула Мария от удивления, узнав Куинна.
– Mhuirnin. – Он взял ее руку и поднес к губам, в голосе ясно слышалась нежность и симпатия. – Вы, как всегда, выглядите потрясающе.
Саймон Куинн стоял перед ней, вызывая восхищение и греховные мысли, как будто имел на это право. В бежевых панталонах до колен и темно-зеленом камзоле, он своей мощной фигурой привлекал взгляды всех женщин, находившихся поблизости. Он походил на простого работника, одетого в превосходно сшитую одежду, достойную самого короля.
– А я и не знала, что вы вернулись в Лондон, – мягко упрекнула Мария. – И признаюсь, я более чем обижена, что вы не сразу же нашли меня.
Француженка улыбнулась улыбкой, не коснувшейся ее холодных синих глаз. «Куинн…» Она покачала головой, и украшавшие ее яркие ленты зашевелились.
– Кажется, дурное обращение с женщинами становится чертой вашего характера.
– Тихо, – грубо перебил он.
Мария нахмурилась, она ни разу не замечала, чтобы Саймон был так резок с хорошенькими
