Только тут они увидели, чем занимались те люди в реке.
Все вместе они старались поднять тела двух женщин, которые казались тяжелее гор. Оба трупа были достаточно упитанны, но, несмотря на жир, никак не хотели держаться наплаву. Намокшая одежда тянула их ко дну, к огромному неудовольствию выбившихся из сил селян. Ученый Динь, которого любая встреча со смертью приводила в полуобморочное состояние, отвернулся, плотно сжав губы. Мандарин заметил, как Сю-Тунь проделал весьма странные манипуляции, сложив вместе большой и указательный пальцы правой руки и по очереди коснувшись ими сначала лба, потом груди, левого и, наконец, правого плеча. При этом он что-то бормотал себе в бородку. Мандарин не успел, однако, поинтересоваться у чужестранца, что означают эти странные действия. Взгляд его был прикован к изуродованным лицам жертв.
Тело одной из них сохраняло еще свойственную юности округлость, тогда как другая явно принадлежала к среднему возрасту. Растрепанные волосы, прилипшие к раздувшимся лицам, казалось, прочерчивали глубокие черные морщины на мертвенно-бледной коже. Из широко раскрытого рта вместе с последним дыханием, должно быть, исторгся предсмертный крик или стон. На обоих телах зияли чудовищные раны от проткнувших их кольев. «Почему же они не покинули судно? — в замешательстве спрашивал себя судья. — И что вообще делали они на этой торговой джонке?»
— Живые мертвецы? — удивился мандарин Тан, по привычке вертя большими пальцами. — Вы уверены в том, что говорите?
— Готов поклясться головой моей тещи, — ответил капитан Лам.
Пламя факелов лизало резные балки на потолке деревенской управы, оставляя углы помещения во мраке. Судья передернулся, пораженный рассказом допрашиваемого. Динь недоверчиво покачал головой. Старый моряк стоял в окружении своей команды. Словно все еще опасаясь нависшей над ними угрозы, мальчишки боязливо жались друг к другу. Староста, предоставив именитым гостям удобные кресла, сам почтительно стоял в стороне, откуда мог, не проявляя неучтивости, вдоволь разглядывать нескладного великана с огненно-рыжей гривой и прозрачной кожей.
— Они гнались за нами, молча, в своих саванах, — подтвердил достоверный рассказ хозяина немного осмелевший Манго. — Говорят, если оживший мертвец дотронется до тебя, ты станешь таким, как он, бескровным и бессильным как мужчина.
Мандарин кивнул. Он и сам слышал много рассказов на этот счет, вполне заслуживавших доверия.
— Как они вели себя? — вступил в разговор Динь, которого начали раздражать эти россказни о призраках. — Были ли они возбуждены, разгневаны, чего-то хотели?
— Нет, наоборот, они выглядели бесстрастными, даже какими-то подавленными. Но это неудивительно, когда речь идет о мертвецах, не правда ли?
Это заговорил Хунк, чей нежный голос заставил ученого Диня обернуться. Он почувствовал невольное волнение при взгляде на эти бархатные глаза и персиковую кожу. Какая разница, что несет этот юноша? Пусть себе мелет всякую чушь!
— Допустим, — смягчившись, ответил он. — Но если они были так вялы, как ты расписываешь, откуда у них взялись силы, чтобы натянуть лук?
— Да ведь стрелы пускали только главные, по одному на каждой лодке. Остальные их только морально поддерживали.
Стручку тоже было что сказать, и он решил вставить словечко:
— Еще бы! У них был совершенно разложившийся вид, и кожа такая белая, что даже блевать хотелось…
Не успел паренек умолкнуть, как понял свою оплошность. Втянув голову в плечи, он испуганно покосился на Сю-Туня, который приветливо помахал ему рукой. Стремясь загладить неловкость, Стручок поспешно добавил:
— Надо сказать, что целились они здорово, эти вонючие трупы! Они запустили нам в голову каких-то тварей, вымоченных в крови. Хорошо еще, что они не пустили на это дело собственные потроха!
Мандарин заерзал на стуле, нахмурившись. Несомненно, джонку преследовали какие-то мертвецы с морской выучкой, но с какой целью?
— Кому принадлежало судно? — спросил он Лама.
— Это собственность судовладельца Фунга, который занимается перевозкой государственных грузов.
— Каких грузов? — переспросил ученый Динь. — Что именно везла джонка?
— Господин Фунг предоставляет свои суда для перевозки пряностей, металлов и продовольствия. На этот раз мы загрузили бочонки с пчелиным воском, серу, селитру, немного фарфора… В общем, обычный товар.
— Но тогда откуда взялись эти женщины, что были найдены мертвыми? — строго спросил мандарин Тан.
Старик покачнулся на разбитых ногах и сплюнул на пол, чтобы прочистить горло.
— Ах это… Ну, это дело госпожи Аконит! Она привела к нам на судно этих двух больных. Какие-то арестантки, эта дама ими занималась, я их не знаю!
— Так вы их тоже доставляли как груз? — насмешливо обронил ученый.
— Да нет же! Нам было велено высадить их на острове Могил, а там уж в колонии прокаженных о них позаботились бы…
Мандарин наклонился к моряку.
— Они не похожи на прокаженных. И лица, и руки у них совершенно чистые. Так в чем дело? Извольте объясниться!
— Да не знаю я, как и чем они заразились, господин! Госпожа Аконит сказала, что они больны. Впрочем, особым здоровьем эти женщины не отличались и всю дорогу стонали как умирающие.
— И вы все, спасаясь, попрыгали в воду, даже не подумав им помочь? Да уж, команда смельчаков!
— Но, господин! — защищался моряк. — Когда мы оставили джонку, она была еще наплаву. У женщин было достаточно времени, чтобы спастись, уверяю вас!
Порыв ветра, ворвавшийся в открытое окно, задул свечу большого фонаря. Мальчишки инстинктивно сделали шаг в сторону мандарина Тана, который размышлял с отсутствующим видом. Динь внимательно разглядывал юные лица этих ребят, оказавшихся под началом старика, а Сю-Тунь машинально ерошил свою жидкую бородку. В наступившей тишине раздался звонкий голос Хунка:
— А все-таки забавно: мертвецы гоняются за умирающими!
Сноп брызг разлетелся тысячей хрустальных бусин, и по поверхности воды побежали круги. Это, сняв свое парадное одеяние и оставшись в чем мать родила, прыгнул в воду Сю-Тунь.
Прикрывая от брызг рукой дымящиеся пирожки, которые он поглощал с завидным аппетитом, мандарин Тан удивленно заметил:
— Неужели все французы такие же, как вы, Сю-Тунь? Неужели они так же пренебрегают изысканными кушаньями, предпочитая нагишом прыгать в ледяную воду?
Чужестранец отфыркивался в волнах. Его намокшие волосы скрутились в упругие колечки. Выглядывавшие из воды светлые плечи, казалось, светились в полумраке.
— Вы ошибаетесь, мандарин Тан! Я не являюсь типичным представителем своих соотечественников. Они-то как раз скорее отдадут предпочтение обильной и изысканной, даже жирноватой, пище, а купания боятся, как пугливые коты.
Сидя в траве, мандарин Тан наслаждался редкой красотой этой ночи, освещенной рассеянным светом мириадов звезд. Плеск воды навевал сон, и ему приятно было вообразить себя на какой-то миг юным рыбаком, отдыхающим в кругу друзей. Вот уже несколько лет, как он не позволял себе так расслабляться, никогда не забывая о важности возложенной на него должности и об обязанностях, связанных с ней. Но в данный момент, благодаря окружающей темноте, в этом пустынном месте, он вновь ощутил свободу, которой ему так недоставало в последнее время. Рядом с ним, словно утес, поросший густым мхом, сглаживающим его формы, пытался поудобнее устроиться ученый Динь.
