Мегрэ подумал о юном похитителе автомобилей, которого он ждал.
– Не веди его сразу в мой кабинет… Заставь подождать… Возможно, что он будет возмущаться… Не поддавайся… И главное, не разрешай ему звонить по телефону…
Торанс без энтузиазма вздохнул:
– Хорошо, патрон… Но управляйтесь побыстрее… Меня удивит, если он в такую жару долго прогуляет в Булонском лесу…
Мегрэ колебался, идти ли ему срочно к судебному следователю, чтобы снять с себя ответственность. Но он был почти убежден, что магистрат помешает ему действовать так, как подсказывает интуиция.
В соседней комнате он один за другим оглядел всех инспекторов.
– Вашэ…
– Да, патрон…
– Ты когда-нибудь водил американскую машину?
– Приходилось…
– Гони в «Гараж Модерн», что на авеню Гранд-Арме… Это совсем внизу, около Порт Майо… Там найдешь Торанса, он покажет тебе голубую машину… Приведи ее к нам во двор и старайся как можно меньше дотрагиваться до нее.
– Понятно…
– А ты, Жанен, поедешь с ним, но останешься в гараже с Торансом… Он знает, что делать…
Мегрэ взглянул на свои часы. С тех пор, как Дюпё ушел на авеню Итали, прошло всего пятнадцать минут. Он повернулся к Люка:
– Пойдем…
При условии, если все сделать быстро, они все же имели право выпить по кружке пива.
Глава 8
Прежде чем приказать ввести механика, Мегрэ расспросил Дюпё.
– Как все прошло?
– Сначала он очень удивился и спросил меня, не работаю ли я с вами. Он показался мне более заинтригованным, чем обеспокоенным. Дважды задал один и тот же вопрос: «Вы уверены, что именно комиссар Мегрэ хочет меня видеть?» Потом он пошел вымыть руки и снять замасленную спецовку. По дороге спросил меня: «Имеют право вернуться к делу, приговор по которому уже вынесен?»
– Как ты ответил?
– Ответил, что не знаю, но думаю, нет. Всю дорогу он выглядел растерянным.
– Приведи его и оставь нас…
Когда Морана ввели в кабинет Мегрэ, парень был поражен, заметив, что прославленный комиссар волнуется больше, чем он сам. Мегрэ смотрел на него, как он идет по комнате – нескладный юноша с всклокоченными рыжими волосами, голубыми фарфоровыми глазами и веснушками вокруг носа.
– Раньше, – начал он, словно кидаясь в атаку, – вы довольствовались тем, что заставляли допрашивать меня ваших инспекторов…
В нем чувствовалась какая-то хитрость и наивность одновременно.
– Так вот я сразу вам скажу, что ничего не натворил…
У него не было страха. Несомненно, то, что он находился здесь, один на один с таким знаменитым человеком, производило на него впечатление, но страха у него не было.
– Ты слишком уверен в себе…
– А почему бы мне не быть уверенным?.. Разве суд не признал мою невиновность?.. Ну, скажем, почти невиновность… И я вел себя покладисто, уж вы-то знаете это лучше, чем кто-либо…
– Ты хочешь сказать, что выдал своих сообщников?
– Они злоупотребили моей наивностью, адвокат это доказал… Он объяснил, что у меня было трудное детство, что на моем иждивении находится мать и она больна…
По мере того как он говорил, у Мегрэ складывалось любопытное впечатление. Механик выражал свои мысли с некоторой выспренностью, но нарочито утрируя свое произношение уличного парижского мальчишки; и в то же время его глаза весело поблескивали, словно он чувствовал удовлетворение от роли, которую играл.
– Я надеюсь, за мной пришли не по поводу той истории? С тех пор я веду себя спокойно, ручаюсь, никто не скажет обратного… Так что же тогда?..
Он сел, не ожидая приглашения, – случай редкий в этом кабинете, даже вытащил из кармана пачку сигарет «Галуаз».
– Можно?
Мегрэ, все еще изучающе разглядывавший его, согласно кивнул.
– А если по каким-то соображениям мы начинаем расследование снова?
Моран вздрогнул, на лице его вдруг появилось недоверие.
– Это невозможно…
– Предположим, мне надо кое-что уточнить…
На столе Мегрэ зазвонил телефон, и голос Торанса сообщил:
– Он здесь…
– Протестовал?
– Не очень… Говорит, что торопится и хочет увидеть вас немедленно…
– Скажи, что я приму его сразу же, как только освобожусь…
Гастон Моран слушал, нахмурив брови, словно соображая, что за комедию разыгрывают перед ним.
– Это все липа, верно ведь? – бросил он, когда комиссар положил трубку.
– Что липа?
– Зачем меня провели сюда… Хотите запугать?.. Вы прекрасно знаете, что все улажено…
– Что улажено?
– Я чист, вот что!.. Хватит на меня вешать!.. И тут – Мегрэ это возмутило больше всего – мальчишка не без смущения, правда, подмигнул ему.
– Послушай, Моран, тобой занимался инспектор Дюпё…
– Да, тот, который сейчас привел меня сюда… Я не помнил его имени… Он правильно вел себя…
– Что значит правильно?
– Правильно – и все!
– А все же?
– Вы не понимаете?
– Ты хочешь сказать, что он не устраивал тебе ловушек и допрашивал по-хорошему?
– Я думаю, он допрашивал меня так, как должен был допрашивать…
В словах юноши, в его поведении проскальзывала какая-то двусмысленность, которую комиссар силился разгадать.
– Так было нужно, верно ведь?
– Потому что ты был невиновен?
Судя по всему, Моран чувствовал себя не в своей тарелке, он тоже был в замешательстве, и слова Мегрэ сбивали его с панталыку, так же как и его слова – Мегрэ.
– Знаете-ка… – бросил он опять, но уже не без колебания, глубоко затянувшись сигаретой.
– Что?
– Да так, ничего…
– Что ты хотел сказать?
– Уже и сам не помню… Зачем я вам потребовался?
– Что ты хотел сказать?
– По-моему, здесь что-то не клеится…
