— У нас нет клошара старше Тото… Эти люди не доживают до глубокой старости… Парикмахерская школа тогда еще не существовала… Что касается торговцев, они сколачивают состояние и возвращаются в родную деревню… Найти хоть одного из тех, кто был здесь в сорок шестом, очень непросто…
— Спасибо, — вздохнул Мегрэ, поднимаясь. — Полученные вами сведения имеют большую ценность. Хотелось бы мне сказать то же самое о тех, что получены на Монмартре.
— Вы не вышли на его след?
— Вышел. Нашел гостиницу, даже две. Вот только его подружка не жила с ним. Ни разу не провела ночь ни в том отельчике, ни в другом. Она или жила в третьем, или имела собственное жилье. Если бы она жила с родителями, то, очевидно, не могла бы ежедневно возвращаться под утро. Ни фамилии, ни адреса. Только родинка на левой щеке…
— Рано или поздно вы ее найдете.
— Это было бы неожиданной удачей. Что же касается клиента «Фарамона», маловероятно, чтобы он вернулся в район рынка. Если это и есть убийца Вивьена, он не захочет светиться…
— Мы все равно его поищем…
— Благодарю вас, Аскан…
Мегрэ вернулся в машину и велел ехать на набережную Орфевр. После очень короткой передышки вернулась сильная жара. Мегрэ захотелось сунуть пиджак под мышку. Он снял его, едва войдя в свой кабинет.
— Есть новости?
— Звонила женщина… Мадам Делаво…
Дочь Вивьена.
— Она не сказала, что хочет?
— Нет. Можете ей перезвонить, она все утро будет дома…
Мегрэ заказал ее номер и скоро услышал доносящиеся с того конца женский голос и детские крики.
— Алло! Комиссар Мегрэ?
— Да, мадам.
Из голоса молодой женщины исчезла агрессивность, звучавшая при их первой встрече.
— Не знаю, стоит ли вам говорить ту малость, которую я знаю, но, если хотите, заезжайте ко мне сразу после обеда, я вам расскажу, что мне известно. Позже меня не будет дома — я пойду гулять с детьми. Мне кажется, если я поговорю с вами, моя совесть успокоится…
Комиссар вернулся обедать домой, и жена подала ему петуха в вине — одно из самых любимых его блюд. Но в этот раз он ел рассеянно и не похвалил жену.
— Нервничаешь, да? — не выдержала она. — С самого начала этого дела ты не в своей тарелке. Такое впечатление, будто тебя что-то раздражает…
— Ты же знаешь: в расследовании всегда бывает поворот, на котором я теряю уверенность в себе. Так получилось, что в этом деле я иду от поворота к повороту.
Кажется, будто делаешь шаг вперед, а потом замечаешь, что топчешься на месте. Не забывай, мне приходится восстанавливать события, большей частью случившиеся двадцать лет назад… Кроме того, Марсель Вивьен, тот, кого убили возле Центрального рынка, то кажется мне симпатичным, а то я его ненавижу…
— Вот увидишь, ты справишься.
— Придется справляться, так или иначе. Кстати, надо будет зайти к следователю…
Он вернулся на набережную Орфевр, и Торранс вновь приступил к исполнению обязанностей водителя.
— Рынок? Монмартр?
— Монмартр. К Одетт Делаво, улица Маркаде.
На Одетт было платье в ярких цветах, и выглядела она особенно свежей.
— Садитесь, пожалуйста.
Очевидно, дети спали после обеда, потому что их не было ни слышно, ни видно. Кроме того, Одетт Делаво разговаривала вполголоса.
— Вы нашли адрес той молодой женщины? — спросила она.
Газеты об этом еще ничего не писали. Эту часть расследования он предпочитал не афишировать.
— Какой молодой женщины? — переспросил Мегрэ с фальшивым простодушием.
Она хитро улыбнулась:
— Боитесь себя скомпрометировать, да? Вы мне до конца не доверяете.
— Вы не ответили на мой вопрос.
— Женщину, ради которой отец нас бросил. Тогда я ничего о ней не знала. Мать мне ничего не рассказывала. Хотя она утверждает обратное, моя мать очень ревнива и много раз следила за отцом после того, как он выходил из мастерской. Так что она знала об этой связи еще до того, как отец нас бросил. Она ему ничего не говорила, но начала замыкаться в себе. Мне она об этом рассказала много позже, когда я была уже в таком возрасте, когда понимала, что к чему.
Это произошло много лет назад, когда мы еще жили вместе. У меня в Мо есть дядя, дядя Шарль. У него крупное предприятие по производству минеральных удобрений. Он навещал мать всякий раз, когда приезжал в Париж. Когда мы остались без денег, без поддержки, уверена, это он помогал матери, пока она не смогла сама зарабатывать на жизнь.
Мегрэ машинально набил трубку, но не раскуривал ее.
— Можете курить… Мой муж дымит целыми вечерами, когда смотрит телевизор.
Однажды я сидела в своей комнате, а дверь в гостиную была неплотно закрыта. Дядя Шарль был у нас, и я слышала, о чем они с матерью разговаривали. Как сейчас слышу голос матери:
«В общем, это оказалось хорошим выходом. Я бы не смогла жить с мужчиной, только что выбравшимся из объятий другой женщины».
«Ты уверена в том, что говоришь?»
«Я много раз следила за ними. Я начинаю узнавать их привычки, знаю, где она живет… Они даже не потрудились переехать в другой квартал. Марсель без ума от нее.
Никогда не видела мужчину в таком состоянии. Он сделает что угодно, чтобы удержать ее…»
Обратили внимание, что мать сказала дяде Шарлю «…знаю, где она живет…»? Это внезапно всплыло у меня в памяти, потому-то я вам и позвонила.
— Она не назвала вашему дяде адрес?
— Нет. Они говорили о деньгах. Дядя спросил, есть ли у нее неоплаченные счета, должны ли нам деньги клиенты… Полагаю, вас интересует адрес?
— Очень интересует. Несколько моих инспекторов тратят время на ее безуспешные поиски. Мы даже не знаем ее фамилии.
— Уверена, ее знает моя мать. Не говорите ей, что это я вас к ней направила…
— Не беспокойтесь… И большое спасибо… Полагаю, вы не помните очень высокого и очень худого мужчину с вытянутым лицом и голубыми глазами?
— А когда я могла с ним встречаться?
— Не знаю. Возможно, двадцать лет назад. А может, в последнее время.
— Я не знаю никого, кто подходил бы под это описание. Его так важно найти?
— По показаниям одного свидетеля, именно он убил вашего отца.
Глаза молодой женщины слегка затуманились.
— Нет. Я его не знаю.
Когда комиссар уходил, она пожала ему руку.
— Удачи с мамой…
Он велел Торрансу отвезти его на улицу Коленкур.
Дверь долго не открывали.
— Опять вы! — с отвращением вздохнула мадам Вивьен. — Подождите в прихожей, у меня клиентка.
