жареных устриц. Если не задумываться над тем, что ешь, они кажутся довольно вкусными.
КНИГА ТРЕТЬЯ
1866–1867
15
– Мама, цветы кизила в большой вазе великолепны. Ты мастерица составлять букеты. Доброе утро, тетя Джулия. Я купил для тебя «Месседжер». Там шумиха по поводу одного дела. Тебе будет интересно.
Попытка Пинкни умиротворить дам оказалась безуспешной. Мэри продолжала дуться, Джулия сидела с непроницаемым видом. Пинкни взглянул на Симмонса, и все заняли свои места за накрытым к завтраку столом. Настроение Пинкни не было испорчено. Солнце сияло, распускались цветы, пели птицы, и весна творила свое волшебство. В такой день можно чувствовать себя счастливым безо всякой на то причины.
Мэри засопела, прикрывшись салфеткой.
– Прекрати сейчас же, Мэри. Я никогда прежде не сетовала на то, как неудобны для меня ваши библеистические чаепития в гостиной. Сегодня ты должна вознаградить мое терпение и отложить очередную нелепую встречу с преподобным на сутки. Пинкни, надеюсь, ты не огорчишься, если узнаешь, что сегодня тебе не придется воздавать дань уважения своей матери, принимая гостей. Я отправляюсь к Салли Бретон, и мне необходим провожатый.
– К Салли? Но я не приглашен. Придется пойти в монахи. Я не посмею показаться на публике, после того как Салли не включила меня в список.
– Приглашены только леди. Ты проводишь меня к Салли, а потом зайдешь за мной. Считай, что весь день ты свободен.
Пинкни едва не вскрикнул от радости. В такой день не хотелось сидеть в четырех стенах.
– С удовольствием! – воскликнул он и повернулся к матери с обворожительной улыбкой. – Не огорчайся, мама. С Эдвардсами ты еще увидишься. А прием у Салли – это событие.
– Я не могу идти, – всхлипнула Мэри.
– Почему же?
– Потому что она лицемерная святоша, вот почему. Мэри швырнула салфетку на пол и, наступив на нее, выбежала из комнаты. Джулия величественно поднялась и заняла ее место.
– Я позвоню, чтобы подавали завтрак, – сказала она, – и разолью по чашкам кофе. – Она была невыносимо спокойна. – Твоя мать расстроена оттого, что не идет к Салли. Там состоится партия в вист. Мы будем играть на сахар и соль. Но Архангел утверждает, что азартные игры отвратительны пред лицом Господа. Поэтому твоя мать отказалась идти. И весьма о том сожалеет. – Джулия презрительно скривила губы.
Пинкни рассмеялся.
В зале было восемь карточных столов. Салли рассадила дам в зависимости от сноровки в игре и взаимоотношений. С нею вместе сидели Эмма Энсон, Джулия Эшли и Элинор Олстон. Пока остальные гостьи весело щебетали, четыре приятельницы сидели молча, поглощенные игрой. С их губ слетали только названия мастей да суммы ставок. Наконец служанки принесли чай.
Джулия положила стопку карт на угол стола и улыбнулась:
– Отличная игра, леди. Благодарю вас.
Дамы согласились. Джулия сейчас ничем не напоминала ту холодную, въедливую придиру, какой она была в доме Трэддов. Она сидела в окружении своих ближайших подруг, равных ей по уму и жизненному опыту. Все они были заядлые картежницы. В прошлом каждая из них познала риск большой игры в Баден- Бадене. Но и делая ставки на продукты, они испытывали не меньшее удовольствие. Ведь игра есть игра.
Однако и беседовать было приятно. Редко приходилось им встречаться вот так, вчетвером. Обычно на вечерах гости переходили от одного кружка к другому, обменявшись несколькими словами; поговорить не выпадало возможности. Подруги были веселы. Когда кругом все так тягостно, слишком большая роскошь предаваться унынию.
– Как твоя школа, Элинор? – спросила Джулия. – С Лиззи ты творишь чудеса. Девочка читает все, что в руки попадется. Даже то, что не понимает. Признаюсь, я готова полюбить ее.
– Она способная ученица. Побольше бы таких. У других головки, боюсь, сделаны из каррарского мрамора. Но не буду жаловаться. После того как все счета оплачены, остается еще немного денег на мадеру. Не сделав глоток-другой, я не могу приниматься за проверку тетрадей.
– Мадера!.. Ты такая леди, Элинор, – презрительно бросила Салли. – Я признаю только бренди. Когда Майлз вернется домой, его драгоценный погребок будет пуст, как Сахара.
– Какие новости от Майлза?
– Все то же самое. Снует по Лондону, как челнок, пытаясь отыскать какую-нибудь добрую или продажную душу, чтобы втихаря протащить золото прямо под носом у нашего правительства в сумке дипломата или саквояже аристократа. Если бы дело было только в наших деньгах, он бы давно уже вернулся. Но Майлз представляет всех южно-каролинцев, которые делали вложения в Англии. Бедняга, он так истосковался по дому. Я, конечно, писала ему, что здесь не слишком-то весело, но это служит слабым утешением. Майлз пишет, что королева нагнала смертельную скуку на все английское общество.
Эмма Энсон высказала мнение, что Англия нуждается в новой Реставрации. Джулия вспомнила: томик «Сельской Супруги», который давал ей Джошуа, еще у нее.
– Я пришлю книгу нынешним вечером с Пинкни, пока Лиззи еще не добралась до нее. Я за раннее развитие, но до определенных пределов.
Элинор приглушенно засмеялась:
– Старшие девочки собираются ставить пьесу к празднику Мая. Я пытаюсь подыскать что-либо
