- Дыхание времени... Всё в мире преходяще, - философски изрек я.- Никогда ничего нельзя удержать... Особенно хрупки человеческие отношения...
- Да, Майкл. Надо уметь ценить настоящее, наслаждаться жизнью, пока живешь.- Она вздохнула.- Но и помнить о своём предназначении. О том, что, если уж ты существуешь в этом мире, значит, должен же быть в этом какой-то смысл, пускай даже тебе непонятный, и поступать следует так, как требуют законы добра, морали, порядочности. Жить в этом обществе людей, по его законам.
Я был глубоко взволнован. Мысли, настроения, чувства, владевшие душой Тейлы, передавались мне почти без слов, как дуновение ветерка, восхищая своей глубиной и вызывая волнение в крови.
Завороженный, с замирающим сердцем и с перехваченным внезапным спазмом горлом, я молчал. Она почувствовала исходящее от меня страстное желание и, задыхаясь, прошептала:
- Да, да, я твоя... Забудь обо всём... Только ты и я...
Меня захлестнула горячая волна. Обняв её за талию, чувствуя, как напряжена её спина, я повлек Тейлу на ковер из трав и цветов, окутанный ароматом растений. Целуя её раскрывшиеся губы, бормоча бессвязные ласковые слова, я потерял ощущение времени, места... Мы погрузились в сон наяву, сон на грани видений. Мы обнялись, дыхание смешалось... Мы парили где-то далеко...
Какое-то время, расслабившись, я лежал неподвижно. Окончательно пришёл в себя от резкого окрика:
- Встать!
Трое совсем ещё молоденьких парней держали усыпляющие автоматы наизготовку. Моментально оценив обстановку, я решил, что нейтрализовать их не составит особого труда, если, конечно, действовать неожиданно. Ведь о моём запрятанном под куртку пистолете они, естественно, даже не подозревают. И боевого опыта у них, скорее всего, нет.
Мы, не спеша, как бы нехотя, встали. Я принялся с усердием поправлять форму, застёгиваться. Вдруг, неожиданно, я выхватил пистолет и, уже собирался, прыгнув в сторону, разрядить в юную троицу обойму... Но так и не понял, что случилось. Как бы со всего размаха, чем-то тяжёлым, кто-то сбоку, как мне показалось, ударил меня в голову. В глазах вспыхнули белые пятна...
Какие-то секунды я лежал неподвижно. Голова адски звенела. Вокруг всё плыло. Я с трудом воспринимал действительность. Пытаясь прийти в себя, по старой боксерской привычке открыл счет - 'один, два, три...'
- Не стреляйте! Я секретный сотрудник Агентства Безопасности!
'Кто это сказал?' - я закрыл глаза от напряжения, лихорадочно пытаясь вспомнить. Чей это, такой до боли родной голос? С трудом удалось приподнять голову. В непривычном ракурсе, снизу вверх, как сквозь туман, я увидел девушку. Она стояла и что-то говорила солдатам.
Это была Тейла! Но что она сказала? Меня как обухом по голове ударило, и я окончательно отключился.
Когда очнулся, руки оказались связанными. Глядя на качающуюся землю, с трудом, пошатываясь, встал. Меня штормило, подгибающиеся ноги еле удерживали тело в равновесии.
- Прости, Майкл, - я услышал её срывающийся голос. - Так было надо. Я не могла поступить иначе. Ты всё поймешь. Потом.
Только теперь я сообразил, кто меня вырубил! В это невозможно поверить, но это было так! Моя любимая девушка оказалась предателем. О нет! Только не это!!! Не верю! Сжав всю волю в кулак, я повернулся и посмотрел ей в глаза. В них стояла такая мольба о прощении, любовь и нежность, что я понял - никогда не следует торопиться с выводами. Если уж это ложь... Тогда мир не имеет смысла, в нём нет ничего святого...
'Может, она хочет ввести юных вояк в заблуждение, усыпить их бдительность? Наверное, она пожалела их и решила, что мы сможем спастись не ценой жизней этих малолеток. Ну что ж... А она оказалась даже благороднее, чем можно было бы предположить. Пожалуй, только с ударом переборщила. Чем же она меня так? - Я с недоверием посмотрел на её хрупкую фигуру. - Не иначе ногой. Явный перебор... Хотя... всё могло бы закончиться плохо. Не знал, что она такая каратистка!'
Мысли крутились беспорядочно, голова гудела.
- Ведите нас немедленно в штаб, - сказала Тейла. - Чтобы меня не рассекретили, мне необходимо вернуться в Сопротивление не позже чем через двадцать минут.
Солдаты разделились: один пошёл впереди, указывая дорогу, и двое сзади, на некоторой дистанции. Пошатываясь, я брёл рядом с Тейлой. Тут до меня стало доходить - шансов скрыться у нас никаких: руки связаны, да и в ближайшие часы из меня вояка, как из кошки тигр.
- Майкл, я сюда тебя не заманивала, это случайность, - рядом раздался шёпот Тейлы. - Ты со своим экипажем действительно совершил серьёзную ошибку. Сопротивление, это сборище проходимцев, и раньше было опасным для общества, а теперь, с вашего благословения, стало смертельно опасным.
Она ещё что-то говорила и говорила, как будто вяло, нехотя и тихо вбивала мне в череп раскалённые до бела, зазубренные гвозди. Я потерял нить. Состояние шока... невменяемости... Я не верил своим ушам... 'Значит, она всё же предатель? Но как такое возможно?' Волосы на голове, казалось, зашевелились от тихого ужаса. 'Как она могла?! Так вот что она всё время скрывала! Вот почему Тейла свела меня с ИИ Луисвилла! Она просто решила меня завербовать, а я-то дурак, козёл восторженный, растаял. Обещал выполнить любое поручение... Выкрасть Джо Райта! Стоп! А ведь это, наверное, по её наводке в лагерь проникли лазутчики - ведь как точно они вышли к штабу!'.
- Лгунья! Ты обманула меня, всех! - злобно, не смотря на неё, процедил я. - Ты всё время врала! И любила меня по заданию?! Да?! И на Джо Райта сегодня ночью навела?! Да?! Говори правду!
Она молчала.
- Ну!!!
- Да... - прошептала она. - Но ты заблуждаешься. Весь цивилизованный Галактический Союз состоит из ИИ разных планет. Это единственно возможный путь развития. Поверь, я люблю тебя так, как никогда никого не любила... Я не хотела, чтобы ты оказался в западне - это случайность... Но здесь тебе будет хорошо и безопасно, здесь, у моих друзей многое сможешь узнать, и поймёшь, кто на самом деле прав!
- Как можно любить и лгать? Да будь ты проклята! - я уже перешёл почти на крик. - И это ты только что разглагольствовала о добре, морали, порядочности? У тебя что, души совсем нет?! Будь ты проклята!
- Эй, вы, прекратить разговоры! - заорал один из юнцов, - или я сейчас мигом заткну вам глотки!
Он хорохорился, видимо, вообразив себя крутым парнем, взявшим в плен важных птиц.
Больше мы не сказали ни слова. Меня пристегнули внутри какой-то очень большой машины; её, как она и просила, повели на встречу с кем-то из начальства.
Прежде чем расстаться, мы в последний раз посмотрели в глаза друг друга. Я её ненавидел. Она предала меня. Она уходит предавать моих друзей, нашу борьбу. Змея со смертельным укусом. Я мечтал задушить её своими руками.
'Чёрт возьми, какой же я кретин! - клял я себя. - Столько болтаться по Галактике, прилететь обратно через 200 тысяч лет, чтобы меня опять кинули, спустили мои чувства в унитаз! Наверное мои мозги в соответствующем месте, если я не могу различить истинную бескорыстную любовь. Распустил слюни! Лучше б я был голубым - и то не так обидно!'
Я ухмыльнулся, зло и бессильно. Тейла словно прочла мои мысли и отшатнулась. На неё было жалко смотреть. Ужас и сильнейший нервный стресс в мгновение состарили её. Сгорбившись, она поплелась за своим конвоиром. Неожиданно остановилась и, обернувшись ко мне, проговорила вдруг осипшим прерывающимся голосом:
- Я хотела тебе всё рассказать, но не успела. Да - лгала, но ... ради мира на Земле... А ты... ты мне нужен, Майкл. Никогда в жизни я ещё не встречала такого человека, как ты. Я надеюсь - когда-нибудь, ты поймёшь и простишь. Прощай...
Меня трясло мелкой дрожью. Предательство... Преступление, караемое смертью... Я стоял, не шелохнувшись, и смотрел на неё. Как живой труп... Между нами всё было кончено...
Я не смог вынести её взгляд, пронизывающий, тоскливый, и отвёл глаза.
Тейла ушла. Ушла из моей жизни, я надеюсь, навсегда, оставив в душе незаживающую, кровоточащую, мучительную рану.
Глава седьмая. 'Недостойной жизни лучше достославная кончина'.
Дверь со свистом закрылась. Передо мной остановилась автоматическая тележка с завтраком. Я понятия не имел, где нахожусь. Кажется, прошло около суток с момента моего пленения. Меня перевозили сначала в каком-то самолете с почти вертикальным взлетом, затем в закрытой машине. Ещё никто не допрашивал меня. И это хорошо. Отвечать на вопросы не хотел - тошно. До сих пор я находился в ступоре, переживая случившееся.
Еда, плен, моя жизнь, что бы то ни было, сейчас не имело для меня особого значения. Со вчерашнего утра я, кажется, постарел ещё на несколько лет. Всю дорогу я молча просидел в неподвижности, так же, как теперь, сидел на диване, не замечая ничего вокруг. 'Как она могла?' - единственный вопрос крутился в голове, он парализовал мой мозг...
Прошло, кажется, ещё несколько часов, прежде чем я шевельнулся. Душевная боль чуть притупилась. Есть по-прежнему, совершенно не тянуло. Я пнул тележку ногой и осмотрелся. Моя камера, а иначе назвать это сооружение без окон и нормальных дверей язык не поворачивался, представляла собой огромный, тускло-зелёный цилиндр с такими же закругленными дверьми. Слабое освещение сверху равномерно заливало её. Воздух чуть более чем обычно, сырой и спертый. 'Похоже, я нахожусь в глубоком подземелье', - вывод созрел быстро, как только я вспомнил, что при водворении сюда испытал ощущение проваливающегося лифта - повязка на глазах не позволяла что-либо видеть.
Впрочем, обстановка, мебель были высокого класса, как в каких-нибудь шикарных апартаментах.
Я постарался сосредоточиться и решить, что же делать дальше. Но пока безрезультатно. Мозги, казалось, свернулись калачом, и было такое ощущение, словно я извалялся в грязи. 'В конце концов, - убеждал я себя, - невозможно было даже предположить, что Тейла, одна из лидеров движения, является секретным агентом. В том, что я не распознал её, моей вины нет. Завербовать меня она не успела. Ничего плохого по её требованию я не совершил'. Но эти мысли не успокаивали. Никогда в жизни не приходилось мне испытывать такое чувство, будто теперь я уже никогда не смогу отмыться.
Когда Линда оказалась шпионкой - было проще. Тейлу же я любил, надеялся, что и она ко мне неравнодушна. Я абсолютно доверял ей... Чёрт возьми, что за напасть преследует меня в последнее время - кругом одни шпионы и агенты! Липнут как мухи на..., пардон, как пчёлы на мёд! А впрочем, это и
