Бетани вскинула голову:
– Мой господин все сказал?
– Oui, все. А ты хорошенько запомни мои слова.
– Послушай меня, Мери.
Утреннее солнце наполнило светом комнату. Бетани, прекратив заправлять кровать, повернулась к сестре.
– Знаю, тебе не по душе леди Дамиана. – Это имя обожгло ей уста, но девушка заставила себя продолжать: – Ей не с кем поговорить, она здесь никого не считает ровней себе. Я хочу, чтобы ты подружилась с ней. Нормандцы уже давно живут здесь, и знание их языка возвращается к тебе. Я знаю, что ты уже многое понимаешь из их разговоров, хотя сама еще не говоришь по-французски. Ты должна выполнить то, о чем я тебя прошу.
– Она ужасная, – скривила розовые губки Мери.
– Знаю, но, если ты добьешься ее доверия, мы сможем из первых рук узнавать обо всех замыслах врагов. Скрепя сердце я обращаюсь к тебе с этой просьбой, но иного выхода нет.
– Знаю, у тебя болит за нас душа. Я сделаю то, о чем ты меня просишь, но, по-моему, нам следует лучше подумать о том, как выбраться отсюда.
– Мы уже дважды терпели неудачу. Я не собираюсь опускать руки, но, боюсь, нормандец отпустит нас только тогда, когда получит назад сокровища нашего замка.
– Дядя Брам никогда не согласится на это, – сказала Мери.
– Возможно, когда все средства будут исчерпаны, ему придется смириться. А до тех пор мы должны быть постоянно настороже. Я, например, больше не желаю быть застигнутой врасплох.
Рассуждения Бетани прервал стук в дверь.
– Войдите, – откликнулась она, зная, что это не Ройс. Тот безо всяких церемоний сразу вошел бы в комнату.
Открывший дверь Ги застыл, увидев в комнате Мери.
– Прошу прощения, милые дамы, могу ли я переговорить наедине с леди Бетани?
Мери сделала реверанс.
– Не буду вам мешать, – сказала она Ги, поворачиваясь к сестре и беря ее за руки. На лице Мери отражалось нескрываемое любопытство. – Мы с тобой еще поговорим, – тихо добавила она, выходя из комнаты.
– В чем дело, Ги? – спросила Бетани.
– Не здесь, – сказал он, открывая перед ней дверь.
– Что стряслось?
Наблюдая его таинственное поведение, Бетани начинала тревожиться все больше и больше.
– Я все вам расскажу, когда мы уединимся в укромном месте, где нам никто не помешает. Доверьтесь мне.
Ги повел ее в небольшое круглое помещение, расположенное наверху левой башни.
– Ги, уже поздно. Я опоздаю на завтрак, – взмолилась Бетани, услышав голоса собирающихся в большую залу воинов.
– Не беспокойтесь. У нас еще полно времени до того, как накроют на стол. Ройс ничего не узнает.
– Какую игру вы затеяли, Ги?
Его смешок откликнулся гулкими отголосками на пустынной лестнице.
– Самую древнюю на свете, миледи. Ту, которая началась с яблока.
– С яблока? – переспросила Бетани, когда они проходили мимо воина, стоящего на часах.
– Qui. Но, в отличие от вас, у Евы не было соперниц.
– Я не буду принимать участие в борьбе за чувства вашего брата.
– О, моя милая дикарка, вы уже давно вовлечены в нее, но у вас недостает навыков. Вы должны победить в этом состязании, или же то, что случилось вчера, будет повторяться до бесконечности.
Ответом на эти слова было молчание. Бетани вспомнила, как жестоко обошлась с Бретом Дамиана.
Отворив дверь, Ги протянул руку, приглашая Бетани войти первой.
– Сегодня у нас будет первый урок, миледи, – сказал он, закрывая за собой дверь и запирая ее деревянным засовом.
– Урок? – удивленно взглянула на него Бетани.
– Oui, урок умения строить из себя настоящую благородную даму, что считает очень важным Ройс. Дамиана – мастер по части изображения собственной значимости – и чувственности. – Обойдя вокруг Бетани, Ги внимательно оглядел ее платье и задумчиво почесал подбородок. – Да, в этом у вас серьезный недостаток. Лиф скроен свободно и висит мешком.
Услышав подобное оскорбление, Бетани вспыхнула, сверкнув на него глазами. Она нисколько не стеснялась своего наряда.
