большой, пятиэтажный дом, правее которого стоял башенный кран с длинной стрелой. Женю Подгорбунского несло прямо на этот кран. Я маневрировал, стремясь проскочить между краном и домом. Василий Устинов находился левее, и было видно, что столкновения с домом ему не миновать. У самого торца дома меня качнуло так сильно, что я оказался в горизонтальном положении спиной к земле. Было еще метров 15 высоты, и я успел вывернуться. Подо мной была площадка из строительного горбыля, куда я и приземлился. Это была крыша сарая. Сырой горбыль прогнулся и смягчил удар, я даже устоял на ногах. Подгорбунскому удалось избежать столкновения с краном. На мой оклик он ответил: «Все в порядке!»
Взглянув на верх дома; я увидел свесившиеся с крыши ноги Устинова и болтавшийся на стропах парашют. Василий был без сознания. Его удерживало от падения ограждение крыши. Что было сил я бросился к домовой лестнице, сюда уже прибежали местные жители. Василий пришел в себя, собрал парашют и с помощью подоспевших спустился вниз. Вскоре за нами приехала машина.
Как говорится, хорошо то, что хорошо кончается! А произошло вот что. Когда взлетел самолет, Егор Пожаров, зная всех, кто был на борту, и будучи уверен в последней, благополучной выброске, дал команду на свертывание «старта». Был собран «квадрат», уложены в машину парашюты и свернута рация. Неожиданно поднялся ураганный ветер, все заволокло поднявшейся пылью. В это время самолет подходил к точке выброски. Развернуть рацию и предупредить о шторме не успели, и моя четверка ушла за борт. Пока Миша Мейлахс выполнял заход для выброски второй четверки, рация заработала, штормовое предупреждение передали на борт и выброску второй четверки отставили.
С Сашей Васиным, чей купол я не обнаружил в небе, обошлось по пословице «Не было бы счастья, да несчастье помогло!» В свободном падении струей воздуха вырвало из кармашка подвесной системы вытяжное кольцо. Через 30 секунд падения, когда рука должна ухватить кольцо, его там не оказалось. Продолжая падать, Саша искал за спиной на ранце место выхода вытяжного троса. Найдя трос, рывком раскрыл ранец. Купол наполнился на малой высоте. Саша не дотянул до аэродрома и приземлился на картофельном поле. Ураганный ветер тащил купол, и Саша долго вспахивал картофельное поле запасным парашютом, лежа на нем, не в силах погасить купол основного парашюта.
На следующий день московские газеты сообщили о шторме и причиненных им повреждениях в речном порту и на других объектах.
К тому времени у меня было около двухсот прыжков.
Приближался День авиации – 18 августа 1957 года. К празднику завершились соревнования между аэроклубами по планерному спорту. Я тренировался на планере МАК-15. Командир планерного звена Юра Гамаюнов в один из дней буксировал меня за самолетом Як-12. Предстояло отцепиться над аэродромом Клязьма на высоте 300 метров, набрать в восходящих потоках наибольшую высоту и пройти по маршруту Клязьма – Тайнинская – Набережная – Клязьма.
Погода благоприятствовала парящим полетам. На высоте 1000-1500 метров начала развиваться кучевая облачность – предвестник восходящих потоков. Я отцепился от самолета и сразу почувствовал «вспухание». Невидимая сила тащила планер вверх. Выполняя мелкую спираль, я набирал высоту. Вариометр – прибор, показывающий скорость набора и снижения, – иногда фиксировал набор высоты 5 метров в секунду. Вскоре я достиг высоты 1500 метров.
Между облаками высота теряется, а находясь под облаком, планер как бы в него всасывается. Чтобы не выйти из восходящего потока, нужно выполнять мелкий вираж спиралью, пока не окажешься под самой кромкой облака. Входить в облако не следует, в нем могут быть сильные турбулентные потоки, способные разрушить планер. Так, перемещаясь от облака к облаку, можно уйти далеко. Наиболее сложным считается полет по треугольному маршруту с возвращением на старт.
На середине маршрута мой планер оказался в мощном нисходящем потоке, возросла скорость снижения. Надежды, что встречу вновь восходящий поток, не оправдались. Не успел я глазом моргнуть, как у станции Строитель высота упала до 300 метров. Аэродром рядом, но с этой высоты до него не дотянуть. Среди огородов и домов я искал площадку для приземления. Причем такую, чтобы туда потом смог сесть самолет Як-12 и взлететь с планером на буксире. Прошел над огородами и умостился на край узкой травяной полосы.
Сбежалась уйма народа, особенно детворы. Они засыпали меня вопросами. Я обещал им дать на все ответы после того, как позвоню на аэродром.
– А вы пока посмотрите за планером, чтобы его не разломали! – обратился я к нескольким парням, а сам побежал к телефону у станции. Дозвонился до аэродрома и сообщил командиру звена Юре Гамаюнову о посадке. Уверил, что рядом можно посадить самолет.
У планера народу прибавилось. Мне помогли оттащить планер в сторону. Когда появился Як-12, я встал у края травяной полосы и раскинул руки, изображая посадочный знак «Т». Гамаюнов меня понял, он на метровой высоте прошел над картофельным полем и приземлился в начале травяной полосы. Для взлета Юрий зарулил к самому краю площадки. Планер добровольные помощники оттащили к концу картофельного поля, подцепили буксирный трос, и мы взлетели.
В назначенный день на трех планерах за Ан-2 мы перелетели на аэродром Чертаново. Начались соревнования. За три дня планеристы аэроклубов выполнили почти все упражнения. Осталось самое сложное – полет по треугольнику с возвращением на старт.
Для такого полета ждали кучевую облачность, но небо было чистым. Прошли два дня в бездеятельности, тогда решили больше не ждать подходящей погоды, упростить упражнение и продолжить соревнования. Отбуксировали первую тройку планеров за Подольск и отцепили их на высоте 300 метров. Планеристам предстояло вернуться на свой аэродром.
Подошла очередь и моей тройки. Самолет Ан-2 отбуксировал планеры в установленное место. Погода отличная – чистое небо, ни единого облачка. Уйти далеко в такую погоду на планере невозможно: восходящие потоки слабые и определить их трудно. Все планеристы знают, что возникают они над темной, прогретой поверхностью. Около станции я заметил большую площадь шлакоотвала. Над этим местом наскреб высоту 800 метров.
Недалеко над пашней спиралил на своем планере Николай Пугачев. В направлении аэродрома были видны площади пахотной земли. От клочка к клочку, то теряя, то вновь наскребая высоту, я приближался к аэродрому. В пределах моей видимости также поступал и Николай. Несколько часов мы боролись за наибольшую дальность полета, пока не оказались в зоне, где отсутствовали восходящие потоки. Приземлились мы на подобранные площадки недалеко друг от друга. Как оказалось, из всех команд никто не смог вернуться на свой аэродром. Замером расстояний было установлено, что от места отцепления планеров я и Коля Пугачев пролетели наибольшее расстояние. Команда планеристов нашего аэроклуба заняла первое место.
В День авиации на нашем аэродроме в Клязьме был большой праздник. Мне пришлось участвовать в показательных выступлениях по всем трем видам авиационного спорта – на планере, самолете и в групповых прыжках с парашютом. На потеху публике был сброшен на парашюте поросенок, играла музыка, работали буфеты. Праздник удался на славу.
В первых числах сентября начались тренировки по самолетному спорту. Мне удалось показать на соревнованиях отличные результаты, особенно по высшему пилотажу, – второе место. По этому упражнению меня опередил лишь командир отряда Яша Пономаренко. Удачно выполнил я и «слепой» полет. Вышел по приборам в зашторенной кабине точно на центр аэродрома. Ребята уже поздравили меня с первым местом по этому упражнению, однако представитель судейской коллегии Василий Иванович Астахов обвинил меня в нечестном выполнении полета: якобы я приоткрывал кабину и наблюдал ориентиры. Этого сделать я не мог, так как в передней кабине находился проверяющий полковник Вячеслав Николаевич Макаров, который тросом от рычага шторок закрывал и открывал шторки.
Судьи заставили меня перелетать это упражнение. В повторном полете я вновь пришел на центр аэродрома и подтвердил первое место. Тем не менее, судьи сняли очки «за перелет», да столько, что полученной суммы не хватило для подтверждения категории мастера спорта. Мне было очень обидно. Тем не менее, наша команда заняла первое место. В соревнованиях по парашютному спорту на аэродроме Дубровицы мне не повезло. Оставалось выполнить последнее упражнение – два комбинированных прыжка на точность приземления с задержкой раскрытия парашюта 20 секунд. Первый прыжок был удачным. Надо было сразу выполнять и второй. Но меня попросили сменить летчика и произвести несколько выбросок. Через пару часов я полетел на второй прыжок. К этому времени изменились метеоусловия, чего я не учел и
