– Тогда я приглашаю тебя на ужин. Не возражаешь? – с надеждой глядя ей прямо в глаза, сказал Блэкмор-младший.
Она нахмурилась.
– Если собираешься лить бальзам на мои раны, то не вижу необходимости, – заметила она решительно. – Я способна сама за себя постоять. – И, помолчав, мягко добавила: – Не торопись, дай мне разобраться с Билли… Я не забыла Венецию…
Роберт кинул на нее взгляд и вдруг догадался, что она не сжигает за собой мосты. И не став теребить и свои и ее душевные раны, перешел к делам.
– Из Бостона прикатил Дэвид Гибсон. Знаешь, чем закончится деловая встреча, если я пойду один?
Да уж! – подумала Элиз. Дэвид Гибсон в этом смысле – катастрофа.
Первоклассный конструктор, он, выйдя на пенсию, заручился финансовой поддержкой Блэкморов и основал фирму по выпуску пишущих машинок. И все бы ничего, дела шли успешно, если бы не одно обстоятельство. Не дурак выпить, Гибсон накачивал партнера до состояния невесомости, оставаясь при этом абсолютно трезвым, и добивался существенных послаблений и уступок. Так что Роберт вправе рассчитывать на своего главного менеджера как на координатора в застольной беседе.
– Насколько я уловил, вечер у тебя свободный, поэтому для пользы дела окажи любезность. Без тебя я как без рук!
– Так и быть! – согласилась польщенная Элизабет.
– Чудесно! – повеселел Роберт. В серых глазах вспыхнул лукавый огонек, но моментально погас, как только девушка его заметила. – Отпускаю тебя на час раньше.
Слава Богу! – обрадовалась Элизабет. Когда появится Билли, он ее не застанет.
– Я за тобой заеду к Кристине ровно в семь, – улыбнулся Роберт.
Билли появился у Кристины ровно в шесть тридцать.
Приняв ванну, благоухающая, в махровом халате персикового цвета, с заколкой в иссиня-черных волосах, Элизабет как раз вышла в холл.
В то время верная подруга придерживала ногой входную дверь, не пропуская Билли. Увидев Элизабет, Билли стал темнее тучи.
– Прикажи ей открыть дверь! – потребовал он. – А не то…
– Это моя квартира, глубокоуважаемый Билли Блэкмор! И я…
– Пусти его, – заторопилась Элизабет сгладить инцидент, заметив на ее виске нервный тик, – как-никак босс все-таки.
Окинув обоих сердитым взглядом, Кристина отошла в сторону. Элизабет, сунув руки в карманы халата, побрела в гостиную.
Билли направился за ней.
Кристина хотела двинуться следом, но он бесцеремонно захлопнул дверь перед ее носом.
Оставшись одни, Элизабет и Билли молча глядели друг на друга.
Взяв себя в руки, девушка повернулась к боссу. От ее взгляда не ускользнула происшедшая с ним метаморфоза.
Судя по выражению лица, подумала она, у него на душе кошки скребут. Углы рта опущены, словно мировая скорбь снизошла на Билли и овладела всеми думами.
– Собирайся! Поехали домой, – сказал он хриплым голосом.
Сердце девушки сжалось от жалости, однако она не отвела взгляд, смотрела на Блэкмора в упор, не мигая.
– Нет, Билл! – Она яростно покачала головой, отчего влажные пряди рассыпались по плечам. – У нас разные представления о доме, и я не поеду туда, где жизнь с тобой оказалась обманом. Притворство, утайки мне не по душе.
– Обманом? – переспросил босс, подходя к Элизабет. Проведя ладонью но ее щеке, запрокинул голову ровно настолько, чтобы заглянуть в глубину ярко-синих глаз. – Ты что-то не то говоришь! Не вижу никакого обмана, а вот желания – сколько угодно. Ты же хочешь меня?
– Я и не скрываю, – вздохнула девушка, – почувствовать мои желания нетрудно. Но вот каковы твои, не могу понять. Что хочешь ты? Меня – со всеми чувствами и переживаниями – или мое тело, которое откликается на твой зов?
– Зов, чувства, переживания… Не мудри! Послушать тебя, так я пользуюсь твоими ласками, ничего не давая взамен. А разве это так? – сказал он прерывающимся голосом. Билли провел ладонью по ее шее, и девушка затрепетала. – Видишь, я дотрагиваюсь до тебя, тебе приятно, – понизил он голос. У Элиз перехватило дыхание, когда другой рукой Билл погладил ее спину между лопатками. Она хотела отвернуться, но пальцы слегка сжали ее шею, лишив возможности отвести взгляд. – А мне достаточно посмотреть на тебя, как сразу возникает желание прижаться к тебе и… ласкать, ласкать. Мы дарим друг другу величайшее наслаждение, обладая друг другом. Почему нужно обязательно разрушать то хорошее, что есть между нами?
– Почему? – спросила она себя, опустив ресницы, чтобы не видеть пламя страсти, разгорающееся в его глазах. Потому, видимо, что он сказал истинную правду, если забыть о желании любой женщины стать единственной, обожаемой, драгоценной. Да, страсть!
Да, сексуальное влечение! Но чувственное удовольствие затрагивала лишь малую толику ее существа. Не потому ли душа так ноет, что остается невостребованной?
– Мне этого мало, – произнесла Элиз чуть слышно. – От тебя я хочу получать больше.
