– Мог бы, но он был пьян и еле ворочал языком.
– Дэвид Гибсон постарался, – заметила она и тоже улыбнулась.
– Но, тем не менее, перескакивая с пятое на десятое, он проговорился, что кое-что подозревает. Мне, как понимаешь, тоже досталось. Но Крокеру, сказал, несдобровать.
– Так вот почему ты прилетел! Чтобы щелкнуть по носу Эдди!..
– Разумеется.
– А зачем же ты морочил голову мне? – спросила Элизабет и вдруг замерла, как громом пораженная. – Билл, с какой же целью меня направили сюда?
Он посмотрел на нее таким взглядом, что мисс Гиллан сразу поняла его замыслы.
– Почему? Ты моя правая и левая рука одновременно. Есть еще вопросы?
– Зависит от ответа на главное – с кем я разговариваю, со своим боссом или с мужчиной, с которым спала полгода?
– Или с любовником, дорогая! Так правильнее. Я ведь твой любовник, разве нет?
– Ты наглый тип!
– А какую наглость я себе позволил?
– Иди к себе, Билл! Мало того, что ты водил меня за нос в Чикаго, решил не упустить своего и во Франкфурте?
– Перемена декораций вносит разнообразие, – улыбнулся Блэкмор, сделав шаг в ее сторону.
– Не подходи! – Элизабет повысила голос и попятилась.
– Почему?
– Потому что ты слишком самонадеян и не терпишь возражений.
– Глупости! Я уверен только в том, что доставлю тебе ни с чем не сравнимое удовольствие, если ты не против, – сказал Билли, обнимая девушку. – Послушай, почему бы нам не провести несколько дней вместе, как беззаботным туристам, и послать к черту всяких там Крокеров?
– Зачем же? – спросила Элизабет, зная, что босс никогда не совершает необдуманных поступков.
– Удивляешь!.. Затем, чтобы насладиться друг другом. Представляешь, целых три дня и три ночи мы принадлежим друг другу.
– Нет, не я, а ты меня удивляешь! Мчишься по следу как гончая, вынюхиваешь, выслеживаешь… Где же твоя мужская гордость? – поддела его Элизабет, надеясь в душе, что Билли все-таки любит ее и, поняв, что потеряет, испугается.
– Мужская гордость – чепуха в сравнении с наслаждением, – прошептал Блэкмор, целуя ее.
Его теплый влажный язык проник в мякоть рта. Тело сладко заныло. Трепет желания мгновенно охватил каждый нерв, каждую клеточку. Мужские руки легко скользили по шее, груди, спине, и девушка вздрагивала от прикосновений. Желая ненавидеть Билла, она сильнее любила его в эту минуту, и, как бы отчаявшись сопротивляться, вскинула руки и обвила его шею. Поглаживая волосы, она запуталась в густой шевелюре, прижала его голову к себе и сама страстно поцеловала Билла.
– Скажи «да»… – едва вымолвил он.
– Да, черт тебя возьми! Да!.. – выдохнула Элизабет, зная, что потом будет презирать себя, ставшую легкой добычей босса.
Он торжествующе проурчал, поднял ее на руки и понес в спальню, не отрывая жадного рта от ее губ.
Моментально Билли сбросил ее одежду. Его руки знали, где и как прикоснуться к ней, чтобы вызвать желание. К тому моменту, когда он снял пиджак, галстук, рубашку, девушка уже погрузилась в сладострастные чары, исходящие от мускулистого тела, поцелуев, напружинившейся плоти, к которой тянулись ее пальцы.
Подняв голову, Билли предупредил взглядом, что пока не следует этого делать.
– Билл… – выразила она слабый протест, освободив губы от поцелуя.
Он опрокинул ее на кровать и лег рядом, прижавшись горячим настойчивым торсом.
– Ты же хочешь, Лиз… Мы оба хотим, очень, до боли. – Блэкмор стал гладить и ласкать те сокровенные места, прикосновения к которым заставляли Элизабет выгибаться дугой и стонать от желания.
– Видишь? – шептал он, всасывая ее губы. – Твое тело жаждет меня. Твоя грудь возбуждена…
Наклонившись, он прильнул к набухшему розовому соску, втянул его ртом и стал сосать, помогая себе языком.
Тихо вскрикнув, она подалась ему навстречу. Наслаждение прокатывалось волнами, судорожным движением она крепче прижала Билли, требуя чувственного наслаждения.
Билли припал ртом к другой груди, доведя девушку до исступления. Чтобы не потерять сознания, она схватила его за волосы и оттянула голову.
Глаза Билли светились торжеством: он знал, что довел Элизабет до экстаза. Да и сам он пришел в крайнее возбуждение.
Девушка чувствовала, как колотилось его сердце, видела, как потемнело разгоряченное лицо, и как судорога то и дело пробегала по телу, ждущему прикосновений так же, как ее плоть желала его ласк. И он, поняв, чего она хочет, провел ладонью по животу, потом ниже и, наконец, погрузился в горячую
