— Должен быть способ, — сказал беглец упрямо. — Должен быть!.. Думайте, Крис, думайте.
— Вы сумасшедший, — отозвался хозяин. — Говорю же вам, эта башня неприступна. Двадцать лет я искал лазейку и — безуспешно. Вся беда в том, что в коренной ломке заинтересованы только рабы, а вы не хуже меня знаете их возможности.
— Знаю, — согласился беглец. — Лучше вас.
Который раз он насильно вызвал из памяти то состояние ужаса и безысходного отчаяния, захлестнувшее его, когда это отличное и надежное тело вдруг перестало ему принадлежать, — и содрогнулся.
— Понимаете? — продолжал Крис. — Ну, есть еще одиночки вроде меня или вас, которых возмущает эта чудовищная, бесчеловечная несправедливость, — и все, больше никого!.. Предлагаете устроить переворот? Но любая реальная сила, к которой мы сможем примкнуть, никогда и ни за что не посягнет на основу благополучия Империи — систему рабства. Можно свергнуть императора, можно ограничить в правах и даже вообще лишить привилегий Истинных, можно уравнять и перемешать все слои, но само рабство останется незыблемым, ибо в нем заинтересованы все огры до единого — от императора до последнего десятибуквенного.
— И даже Божественная Ю?
Крис безнадежно махнул рукой:
— Ю — такой же бесправный придаток к вычислителю, как рабы к конвейеру. Ее сознание необратимо искалечено, оказываемые ей почести — подачка толпе, жаждущей поклонения. Все многообразие Вселенной для этой несчастной девочки сводится к вполне абстрактным задачкам, на решение которых она запрограммирована, — больше ей ничего не нужно и не важно, а категорий морали для нее просто не существует. Поверьте, Ю — инструмент и ничего больше.
— Уничтожив который, можно пошатнуть строй?
— Покушение, опять?.. Не будьте наивны! У Хранителей в запасе еще две-три кандидатки в богини, так что если уничтожать, то всех разом. Но и это ни к чему не приведет. Помимо Откровений император опирается на отборные батальоны Истинных, и сейчас это самая грозная сила в стране. Но даже если сбросить Уна и потеснить Истинных, на смену им придут так называемые Лидеры так называемого народа, то есть Низких или, если хотите, Грязи, — солдат, охранников, надсмотрщиков, информаторов, слуг, просто бездельников. И снова начнется дележка пирога, перебьют массу людей, но положение рабов от этого не изменится, разве только станет еще хуже, ибо нет худших хозяев, чем бывшие слуги…
— Разве нет других вариантов? Подумайте, Крис!
— Дорогой мой, эту крепость можно разрушить только извне, но теперь такое уже не под силу никому.
— Ладно, — сказал беглец. — Вы можете устроить мне место при дворе?
— Эк вы замахнулись!.. Правда, по нынешним временам в Дворцовую стражу даже охотней берут лишенных рода, но уж никак не ниже пятибуквенных.
— Большое дело — выбросить из имени букву!..
— Но вы ведь даже фехтовать толком не умеете.
— А вот это пусть вас не заботит.
— В конце концов хорошего учителя фехтования я смог бы вам устроить… Однако при дворе тщательно проверяют родословную, а у вас вовсе не такой запас прочности — зачем же лезть головой в петлю?
— Так сможете или нет?
— Ладно, я подумаю, — уступил Крис. — На крайний случай есть ведь и обходные пути… Только на что это вам?
— А может, я решил сделать карьеру, — ответил беглец. — Больше-то заняться нечем.
2
Подперев бок раненой рукой, Эрик единственным клинком отбивался от яростно наседавшего Биера. Сегодня тот был в ударе, и мечи в его длинных руках мелькали как заведенные. Этот громадный Волк, костистый и широкоплечий, обладал могучими сухими мускулами, пусть и уступавшими по массе Эриковым, но столь же исправно готовыми к взрыву. Вдобавок у него хватило решимости и упорства освоить приемы двумечного боя, непосильного для большинства.
— Ну вот, дружище, теперь вас не страшно выпускать против троих, — заметил Эрик, жестом возвещая окончание схватки. — Еще пара-другая уроков, и даже мне придется вас остерегаться.
— Однако пока два моих меча не стоят одного вашего, — с кривой ухмылкой возразил Биер, вращая клинками уже вхолостую — выносливости у него тоже было в избытке.
— Слишком уж вы стараетесь меня достать, — объяснил Эрик. — Бой — это искусство, мой друг, и когда вы научитесь ценить в нем красоту, то обретете совершенство. Поверьте мастеру: самый короткий путь к цели не всегда самый верный.
— А вы не усложняете, Эрик? Чего мне не хватает, так это вашей гибкости — позднее начало, ничего не поделаешь.
— Конечно, и это, — кивнул Эрик. — А еще обратите внимание на ритм, предельной скорости можно достичь только через него. Поспешность здесь только вредит.
— Дражайший Тигр, а вы на удивление быстро оправились после ранения. — В углу комнаты для тренировок зашевелилась тень, и в круг света опасливо вступил Эст. — Конечно, благодаря Хранителям?
— Вы не поверите, через сутки не осталось даже шрама! — откликнулся Эрик. — Они действительно знаются с Духами, эти бесполые, — не иначе.
— Так, может, и ваши мечи заговорены? — рассмеялся коротышка. — Послушайте, Эрик неужто нет никого, кто фехтовал бы лучше вас?
— Наверняка есть, — ответил юноша, — только мне пока не встречался.
— Говорят, будто и ваш напарник — редкостный рубака, — заметил Биер. — Хорошенькое дело: лучших мечников гноят в Стражах!.. Уж не сама ли Божественная гребет их под себя?
— Ну все, друзья, мое время вышло, — заторопился Эрик. — Наверное, меня уже ждут.
Когда, приняв душ и переодевшись, юноша спустился в холл, его приятели уже прохлаждались там возле столика с напитками. При виде Эриковой экипировки Волк удивленно вскинул брови.
— Вот как, вы собрались за город? — спросил он. — Может, забыли, что творится в округе?
— Да мне тут близко, не беспокойтесь.
— А ведь дело к ночи, — заметил Эст. — Я и сам не прочь поохотиться на Невидимок в Столице, но там, за городом… — Коротышка покачал головой. — Это же их угодья, дружище!
— Я успею, — улыбнулся Тигр и направился к выходу. Уже на улице его нагнал Биер.
— Послушайте, Эрик, я мог бы вас сопроводить, у меня есть время, — предложил он, неловко усмехаясь. — По-моему, вы недооцениваете опасность: Грязь совсем с цепи сорвалась, да и Эст не так уж неправ — ночами за городскими стенами будто чудовищ спускают, от людей остаются одни ошметки… Вы же знаете, я не суеверен, однако это — факты.
— Спасибо, старина, — сердечно отозвался Эрик, — да только на сегодня у меня другая компания.
И он остановился возле крытой двуколки, запряженной четверкой голышей и охраняемой тремя угрюмыми Псами. В глубь кабинки застенчиво угнездилась Бэла, втянув ноги на широкое кресло. Ее гибкое тело сейчас прикрывала темная мантия с неизменным капюшоном, в тени которого пряталось строгое ясноглазое лицо, — будто юная жрица выбралась на прогулку.
Биер понимающе осклабился и заглянул внутрь тележки, облокотясь на передок, — Псы глухо заворчали, предостерегая.
— И всегда вам достается лучшее, — заметил Волк, всматриваясь под капюшон. — Дорогой мой, если у вас здесь разладится, не забудьте про меня, ладно?
— Ну разумеется! — засмеялся Эрик. — Буду рад передать девочку в хорошие руки.
