— Вполне.
— Тогда можешь приступать… И запомни! — Глава поднял огромный палец. — Никто не должен знать о твоей связи с нами. С Норой будешь встречаться, сколько пожелаешь, но — скрытно. Женой она станет тебе позже, когда докажешь свою преданность прайду.
С усмешкой он оглядел молодых людей и добавил поощрительно:
— Больше отвлекать вас не буду — ступайте!
Рыцарь тут же сграбастал Нору в охапку, вместе со всеми ее мехами, и по сумеречному извилистому коридору понес в знакомую комнату с водопадом. Смеясь, девушка пыталась вырваться, но только распаляла обоих все сильней, так что Горн даже слегка обеспокоился подступающим неистовством: не разразилось бы оно прежде, чем они успеют уединиться. Но еще раньше навстречу им вынесло из-за поворота троицу кряжистых Львов, из которых один оказался глубоким стариком, на удивление бодрым, с благообразным и суровым лицом истого праведника. (Странным образом он даже походил на Главу Тора, хотя сильно уступал тому по части величественности.) Двое же других интереса не представляли: здоровенные молодые верзилы, самодовольные и туповатые. Однако при виде их Нора мгновенно потухла, затем снова попробовала опустить ноги на пол, и теперь Горн не стал ей препятствовать.
— Это и есть тот самый Кон, — шепнул он девушке на ухо, — пресловутый блюститель породы?
Молча она кивнула, так и застыв — с опущенной головой, и даже слегка присела, чтобы скрыть под шубой босые ноги, — впрочем, судя по брезгливой гримасе Кона, тот успел их разглядеть.
— Замечательно, — процедил он, останавливаясь перед застигнутой парочкой, — превосходно!.. Чужаки уже разгуливают по родовому блоку Львов, как по собственному, да еще забавляются с нашими дочерьми!
— С племянницами, — чуть слышно поправила Нора, — внучатыми.
— Я в широком смысле! — гневно рявкнул старец. — Клянусь пращурами, что происходит здесь с тобой и другими? Только я добился от Тора запрета на посещение Дворца, как тамошние нравы сами стали проникать сюда через все щели!..
— Может, стоит замуровать окна? — участливо предложил Горн. — А на дверях поставить этих красавцев? — он кивнул на мордастых здоровяков, скучающе переминавшихся за спиной Кона. — Только очень уж они молоды, а ведь столичные красотки, сами знаете, — такие бесстыдницы, совратят и святого… А что, если их оскопить?
Нора тихонько фыркнула и еще ниже наклонила голову, пряча лицо. Зато охранники разом подобрались, выжидательно уставясь на Горна.
— Дожили, — горестно произнес старик. — В собственном блоке уже не укрыться от оскорблений чужаков!
— В широком смысле? — осведомился Горн. — В самом деле, дружище, стоит ли так переживать из-за ерунды — смотрите на вещи шире!.. Вы ведь один здесь представляете старейшин? Где вам тогда углядеть за всеми!.. Тут уж остается либо набрать сюда побольше стариков, либо вовсе убираться из Столицы.
— Лжешь, инородец! — распаляясь, вскричал Кон. — В нашем прайде вдоволь и молодых, не затронутых скверной. Только… — С усилием он оборвал себя, негодующе запыхтев.
— Только проку от них в серьезных делах немного, верно? — продолжил за него Горн. — А ведь так хочется подобраться к верховной власти поближе, хотя бы и вослед Тору. Вот и приходится терпеть его своеволие, и близость Столицы, и эти беспутные вечеринки, переполненные чужаками, и даже меня — эдакого нахала… — Он благодушно хохотнул. — А как приятно было бы во славу чистоты породы спустить на меня своих волкодавов, а заодно и ослушницу Нору поучить хорошим манерам — а, старина?.. Только предупреждаю: я ведь и в самом деле чужак здесь, и ваши святыни для меня — пустой звук, а потому я переломаю кости любому, кто попытается наехать на меня или мою подружку. Ну, есть желающие?
— Не хватало, чтобы я позволил инородцу затеять потасовку внутри блока Львов, — надменно откликнулся Кон. — Здесь тебе не городские улицы!.. Но вот Нора сейчас пойдет с нами, иначе потом сильно пожалеет.
Недолго поколебавшись, девушка с покорным вздохом шагнула было вперед, но в тот же миг Горн опустил ей на плечо тяжелую ладонь.
— Считайте, я захватил Нору в плен, — объявил он. — Это ведь снимает с нее ответственность?
— Так это что, объявление войны?
— Всего лишь необходимая самооборона. А если уж вам так невтерпеж, то объявляйте войну сразу Тору — правда, у вас против него и рост пониже, и грива пожиже…
— Превосходно, — зловеще заворчал Кон опять, — замечательно, великолепно… Вот уже чужеродец стравливает между собой Главу и Совет. А чего ждать дальше? Забвения традиций, упадка нравов, гибели породы — чего? Да минует нас судьба Тигров и послужит предостережением!
— А чего — Тигры? — с ленивой ухмылкой возразил Горн. — Между прочим, ушлые ребята были — куда там Львам. А вашими стараниями, Кон, в прайде скоро не на кого будет глаз положить, кроме разве самого Тора да нескольких его отпрысков. И что проку тогда в чистоте породы?
— Да кто ты такой, чтобы об этом судить? — гневно вскричал старец. — Сам-то, видно, из столь захудалого рода, что даже стыдно назваться!
— А хоть бы я был и вовсе беспороден, — небрежно предположил Горн. — Что с того? В чем меня сможет обойти любой из ваших чистокровок? Ну объясните, Кон, — может, и вправду я чего не понимаю.
— Всемогущие Духи! — провозгласил старейшина. — Да, невежда, это сами Духи разделили нас на породы и наказали сохранять их до скончания времен!.. Какие еще нужны доводы?
— А-а… — разочарованно протянул Горн. — Духи… Тогда здесь и спорить не о чем, верно? — Одним движением он усадил безучастную девушку себе на плечо, будто законную добычу, и посоветовал — уже всей троице: — Впредь лучше бы вам не попадаться мне на глаза. Вы мне больше не интересны, а с такими я иногда бываю оч-чень раздражителен — упаси вас Ю!..
Расправив плечи, он «мастондом» тронулся на Львов, и тем поневоле пришлось посторониться. Кажется, они очень удивились, однако промолчали: нюх на опасность их вовремя предостерег. И только когда ошарашенную троицу скрыл поворот, Нора позволила себе немного расслабиться.
— Ты сумасшедший! — шепнула она своему носильщику. — Разве так можно с Коном?
— Да, — с сожалением подтвердил Горн, — лучше бы я его зашиб — как бы ненароком.
— Что ты говоришь, глупый, подумай!..
— Вот и у меня та же слабость: не поднимается рука на стариков, — вздохнул Страж. — Но помяни мое слово, Нора, этот замшелый пень еще себя покажет. Чтоб ему… С такого настроя сбил!
— Как раз это — дело поправимое. — Внезапно распахнув шубку, Нора перемахнула голой ногой через его голову. — Чувствуешь: я еще не остыла!
— Да уж, — согласился Горн, — по этой части у нас с тобой проблем не возникнет.
Он и в самом деле ощущал затылком и шеей достаточно, чтобы надолго забыть о прочем.
— Знаешь, — неожиданно сообщила девушка, — в прежние времена каждому Вождю полагался собственный верховой крог — так вот, я всем крогам на свете предпочла бы тебя.
— Это потому, что я не кусаюсь, — объяснил Горн. — Да и бегаю, пожалуй, быстрее.
— Дурень! — засмеялась Львица. — Просто на тебе я готова скакать и днем, и ночью!..
— Действительно, — усмехнулся он, — этого никакой крог не выдержит.
Коридор наконец завершился небольшой, едва приметной дверью, и Нора поспешно пригнулась к самой голове Горна, чтоб не ушибиться о притолоку. А он, едва успев прикрыть за собой дверь, сразу принялся срывать с себя доспехи. Затем бережно снял с плеч притихшую девушку, уже дрожавшую от сладостных предвкушений, и разложил посреди пушистого ковра, приготовившись истязать ее долго и всячески, пока сама не запросит пощады.
Глава 3
Дворец и Храм
