Вторжение

Почему подобное происходит? Ведь никогда прежде не доводилось встречать такого количества низких и подлых людей! Как это сказал тогда Сергей Павлов-младший? «Я сыт моралью по горло. Нравственность для меня абстрактное понятие, а мораль — не экономическая категория, поэтому она для меня не существует…» Каков гусь! И этот молодой человек — тридцать лет! — собирается формировать новое общество…

Началось с Юрия Виноградова, этот из старшего поколения. Едва Станислав Гагарин познакомил с идеей «Отечества», как он предложил для начала переиздать воениздатовскую серию «Военных приключений». Выгодная, мол, операция! Сорвем такие бабки… Потом вступил в спор по поводу разделения власти в структуре, которой еще не было. Но едва пути с типичным говоруном разошлись, Виноградов поднял скандальную волну, обзванивал всех и оповещал устно при встречах о том, что Станислав Гагарин, дескать, украл у него идею литературного объединения.

Но как можно вообще украсть подобную идею? Если уж быть точным, то навели энергичного литератора на мысль создать «Отечество» Павлов-старший и деловой человек по фамилии Пищенко. Примером и самим фактом существования объединения молодых фантастов! Главное же, их сборники повестей и рассказов, которые они сумели выпустить в свет — вот что подтолкнуло к действию нашего героя.

— Значит, все-таки это возможно, — сказал себе Станислав Гагарин тогда. — И в нашем славном, так сказать, социуме тоже. Тогда почему бы не создать объединение молодых писателей приключенческого жанра?

В те времена, год назад, он крепко задружил с руководством Воениздата, наедине беседовал о литературных проблемах с министром обороны. И Дмитрий Тимофеевич Язов в идее «Отечества» сочинителя поддержал.

Весною как раз и Николай Юсов приехал из Киргизии. Николай — толковый парень, хотя и военный летчик, майор ВВС и пилот первого класса. Писатель понимал, что без надежной правой руки нечего и думать о подобном начинанье. Видимо, подспудно, а сознавал — хлебнет он горя с дефицитом надежных гомо сапиенсов. Как часто потом разводил руками и согласно кивал, когда Вадим Казаков повторял сочиненный им самим афоризм: гомиков разумных то бишь, сапиенсов, нет, остались гомики уголовные… Увы, так оно и оказалось во все эти долгие-долгие месяцы глобального предательства.

Виктор Юмин, бывший якобы соратник по борьбе за трезвость, сумевший уйти «по-тихому», а потом тайно возглавивший первую атаку на «Отечество». Николай Алексеев, тоже борец, за это писатель и уважал его поначалу, предложивший председателю Военно-патриотического литературного объединения взятку от кооператива в сотню тысяч рублей, а потом на него же, когда Станислав Гагарин сообщил про сие коллективу, написал жалобу генералу Пендюру. Сам генерал, Борис Васильевич, тоже повел себя вдруг далеко не лучшим образом. Сколько раз договаривались они о доверительных принципах общения, но едва получив жалобу от Алексеева и Милюшина, Пендюр перешел на официальный язык и сдал позиции полковникам Исакову и Стригуну, давним и открытым врагам «Отечества».

А Милюшин? Этот нравственный монстр и хронический путаник, который больше придуривался, нежели работал, пришел к председателю с улицы, едва не плача от горя и отчаяния: два года не берут на службу из-за того, что, мол, работал пять лет в Комитете государственной безопасности.

— Ну и что? — ответил Станислав Гагарин. — Мне нужны честные работники, преданные идее бескорыстного служения Отечеству. Ежели вы таковым являетесь, пишите заявление.

А потом Милюшин на него, председателя, написал жалобу-заявление… Трое их было: Алексеев, Милюшин и примкнувший к ним Володя Бицкий. Последнего писатель взял по просьбе отца, полковника из ракетчиков-ликвидаторов. Планировал папаню определить в главные герои нового романа «Дети Марса», а сынок беспардонно предал шефа.

Ольга Моисеевна, тоже принятая по рекомендации вроде бы доверенного лица, осталась с ренегатами. И работница была из нее, как к одному месту дверца. Эту вовсе не жалко, кобыле легче. А вот Наташу Гуськову сам нашел, из машинисток Воениздата взял в литературные редакторы, усмотрел недюжинный талант. Талант, он, наверное, таки был, прорезался у девчонки дар, имелось чувство на слово, но вот душевного клада не оказалось у Наташи, просчитался инженер человеческих душ, механическое сердце стукало в груди студентки-вечерницы Московского университета.

Остальные ушли с ним из Воениздата, чтоб через два месяца предать Станислава Гагарина, переметнуться к Павлову-младшему, посулившему златые горы, которые, как и оказалось вскоре, были явным блефом. Правда, видели это именно те, кто остался и в этот раз с изумленным от человеческой подлости писателем.

А другие переметнулись в павловский «Интер». И бухгалтер Колесникова, уникальный по бестолковости спец, прошлепавший все заработанные «Отечеством» деньги, более ста тысяч рублей, и хитроумный Коробов, как назвал его юрист Кулебякин — полукадровик и полуинтриган, и девчушки- ссыкушки, Юля Головачева с Леной Лапкиной, а главное — Леша Быков…

Ах, Леша Быков! Леша Быков! Какие гневные тирады произносил ты в адрес тех, кто изменил «Отечеству» на первом этапе! Какие филиппики сочинял, кары иудам придумывал, посылочки с тридцатью рублями-сребрениками предлагал им высылать как аналог пиратской черной метки… Большой был талант по демонстрации личной преданности шефу! Неподражаемый лизун и превозноситель… Кому теперь лижет вообразимые и не очень места Леша Быков? Не послать ли ему самому бандерольку с тремя десятками монет?

Завершил тогда череду предательств — но завершилась ли она?! — полковник запаса Виктор Васильевич Демидов. От него уж Станислав Гагарин никак сего не ожидал… Вместе в Забайкалье ездили, когда писатель собирал материалы к роману о стратегических ракетчиках, и потом приятельствовали. Впрочем, разве ожидаешь когда-либо предательства… Оно всегда бывает неожиданным и от того сильнее ранит душу.

Демидов оказался самым хитрым. Запасной полковник не был на том собрании, когда заговорщики, воспользовавшись отсутствием Николая Юсова, решили дать бой председателю, благо сочинитель остался один. Был еще Казаков, но тот при голосовании воздержался, наш домашний Демосфен и Герберт Спенсер, знаток японской чудо-экономики и сочинитель афоризмов. Не дрался он за шефа, аки лев, не дрался… Правда, не кусал и самого льва, и за это уже спасибо. Хотя воздержавшийся — он кто? Врагом может оказаться, а вот Другом… Поживем — увидим.

Так вот, Демидова не было, он уже на Павлова вовсю работал, будто бы сохраняя «Отечеству» верность. Случайно его разоблачили, подлость, она запах имеет, если не ты, то другие учуют, благородно возмутятся и тебе смердящую падаль сунут под нос.

Нюхнули раз и два, перепроверили — точно. Двойник Демидов, завербовал его сынок знаменитого фантаста.

…Вдвоем со Сталиным они молча дошли до школьного здания, в котором разместили Агентство по охране авторских прав, и Станислав Гагарин, прокрутивший события целого года в уме, сказал вождю, хорошо зная, что тот сразу читает его мысли:

— И все-таки, я считаю, что людям надо доверять, Иосиф Виссарионович.

— Верно вы считаете! — воскликнул вождь и характерным для него жестом поднял указательный палец, назидательно направив его на спутника.

— Совершенно правильно считаете… Не доверять людям нельзя! Теперь я и сам это понимаю.

…Писатель вспомнил давешний разговор с вождем, снова подумал о его судьбе, где он и что с ним, но тревоги особой не испытывал, потому как понимал: с космическим посланцем ничего по-земному дурного случиться не может.

Позади услыхал шум двигающейся машины, повернулся и увидел догонявшую его «Волгу» желто- лимонного цвета с укрепленным на крыше шашечным фонарем.

Такси едва обогнало Станислава Гагарина и лихо, с некоторым щегольством, свидетельствующим о высоком профессионализме водителя, вцепился в гравийную обочину.

Когда писатель поравнялся с передним сиденьем, таксист, изогнувшись, отворил правую дверцу и, глядя снизу вверх, добродушно скаля ровные белые зубы, приветливо сказал: