— Как он выглядел?
— Не помню.
— Если я не получу ответа, пеняйте на себя.
— Обыкновенный. Черная куртка. Светлые волосы.
Валландер вдруг почувствовал, что бармен боится.
— Нас никто не слышит. Даю слово, о том, что вы мне сказали, никто не узнает.
— Кажется, его зовут Коноваленко… Пиво за мой счет, если вы сейчас уйдете.
— Коноваленко? Вы уверены?
— Разве в этом мире можно быть в чем-то уверенным?
Валландер вышел из дискотеки и, на счастье, сразу поймал такси. Сел на заднее сиденье и назвал адрес гостиницы.
В номере он хотел было сразу позвонить дочери. Но передумал. Лучше завтра утром.
Потом он долго лежал без сна.
Коноваленко. Имя. Приведет ли оно куда нужно?
Сколько же всего произошло с того утра, когда Роберт Окерблум появился у него в кабинете.
Заснул он только на рассвете.
16
На следующее утро, придя в управление, Валландер узнал, что Лувен уже совещается с оперативниками, занятыми розыском убийцы Тенгблада. Он взял в автомате чашку кофе и из кабинета Лувена позвонил в Истад. Немного погодя Мартинссон снял трубку и спросил, как дела.
— Я сейчас сосредоточился на одном человеке, видимо русском, по фамилии Коноваленко, — ответил Валландер.
— Ты никак отыскал еще одного прибалта? — спросил Мартинссон.
— Пока неизвестно, настоящая ли это фамилия. И вправду ли он русский. Может, и швед.
— Альфред Ханссон, помнится, сказал, что человек, который снял дом, говорил с акцентом.
— Вот именно. Но я не уверен, что это был Коноваленко.
— Почему?
— Такое у меня ощущение. Все это дело переполнено ощущениями. И мне это отнюдь не нравится. Вдобавок Ханссон говорил, что тот человек был очень толстый. Внешность не сходится с описанием убийцы Тенгблада. Если это одно лицо.
— А как сюда вписывается африканец без пальца?
Валландер быстро рассказал о своем вчерашнем визите в «Аврору».
— Может, тут все же кое-что есть, — сказал Мартинссон. — Как я понимаю, ты пока задержишься в Стокгольме?
— Да. Задержаться необходимо. По крайней мере еще на день. В Истаде все спокойно?
— Роберт Окерблум через пастора Туресона спрашивал, когда можно похоронить жену.
— Но ведь, кажется, никаких препятствий нет?
— Бьёрк велел спросить у тебя.
— Вот ты и спросил. Как там погода?
— Как положено.
— В каком смысле?
— Апрельская. Капризная. И, увы, далеко не тепло.
— Ты не мог бы позвонить моему отцу и сказать, что я еще в Стокгольме?
— Последний раз, когда я ему звонил, он пригласил меня заехать. Но у меня не было времени.
— Позвони, а? Не в службу, а в дружбу.
— Конечно. Прямо сейчас и позвоню.
Валландер попрощался и сразу набрал номер дочери. Когда Линда сняла трубку, он понял, что она еще не вполне проснулась.
— Ты же хотел позвонить вчера, — сказала она.
— Заработался допоздна.
— Я могу встретиться с тобой в первой половине дня.
— Не получится. В ближайшие часы я буду чертовски занят.
— Ты что, не хочешь повидаться?
— Ты отлично знаешь, что хочу. Я позвоню попозже.
Валландер быстро положил трубку, потому что в кабинет тяжелой походкой вошел Лувен. Дочь наверняка обиделась. Почему, собственно, ему не хотелось, чтобы Лувен слышал его разговор с Линдой? Он и сам этого не понимал.
— Ну и вид у тебя, — сказал Лувен. — Ты что, ночь не спал?
— Наоборот, переспал, — уклончиво ответил Валландер, — а это ничуть не лучше. Как дела?
— Пока ничего нового. Но мы прорвемся.
— Есть вопрос, — сказал Валландер, но решил до поры до времени помалкивать о вчерашнем визите в «Аврору». — Коллеги в Истаде получили анонимное сообщение, что в убийстве Тенгблада, возможно, замешан русский по фамилии Коноваленко.
Лувен нахмурился:
— Думаешь, стоит отнестись к этому всерьез?
— Пожалуй. Тот, кто передал сообщение, как будто бы хорошо информирован.
— Вообще-то, — помолчав, сказал Лувен, — у нас хватает неприятностей с русскими преступниками, которые в последнее время валом валят в Швецию. И понятно, что с годами эта проблема вряд ли упростится. Поэтому мы попробовали составить что-то вроде картотеки. — Некоторое время он перебирал папки в шкафу, наконец нашел, что искал. — Вот, Рыков. Если в городе есть некий Коноваленко, Рыков должен его знать.
— Почему?
— По слухам, он превосходно информирован обо всем, что происходит среди иммигрантов. Давай съездим к нему. — Лувен протянул папку Валландеру: — Возьми почитай. Очень любопытно.
— Я могу и один съездить, — сказал Валландер. — Вдвоем совсем не обязательно.
Лувен пожал плечами:
— Мне же лучше. Что ни говори, в деле Тенгблада есть и другие зацепки, хотя следствие продвигается не быстро. Кстати, криминалисты считают, что вашу женщину в Сконе застрелили из того же оружия. Но вполне однозначно, конечно, утверждать нельзя. Предположительно из того же. С другой стороны, неизвестно, находилось ли это оружие в одних и тех же руках.
До Халлунды Валландер добрался только в первом часу. К тому времени он успел пообедать в каком- то мотеле, а заодно прочитал лувеновские материалы о человеке по имени Владимир Рыков. Отыскав в Халлунде нужный дом, он немного постоял, осмотрелся. И сразу же заметил, что почти никто из прохожих не говорит по-шведски.
Вот здесь зарождается будущее, подумал он. Ребенок, который здесь вырастет и, возможно, станет полицейским, накопит совсем иной опыт, чем я.
Он вошел в подъезд, нашел в списке жильцов имя «Рыков» и вызвал лифт.
Открыла ему женщина. Валландер тотчас заметил настороженность в ее глазах, хоть она и не знала еще, что он из полиции.
— Рыков, — сказал он, предъявив удостоверение. — У меня есть к нему несколько вопросов.
— О чем?
Говорит с акцентом. Вероятно, родом откуда-то из Восточной Европы.
— Об этом я поговорю с ним.
— Он мой муж.
