газеты она не попадет. Хорошенькое дело — обокрали комиссара по уголовным делам! Процент раскрываемости у нас и без того низкий. Шведская полиция вообще далеко не на первом месте в международной статистике.
— Ничего не попишешь, — сказал Валландер. — Мне надо с тобой поговорить. Найдется минутка?
Они стояли как раз возле кабинета Бьёрка.
— Дело не терпит отлагательства, — уточнил Валландер.
Бьёрк вздохнул и открыл дверь кабинета.
Валландер изложил ситуацию, подробно рассказал о встрече с Робертом Окерблумом.
— Женщина религиозная, мать двоих детей, — подытожил Бьёрк, когда Валландер закончил. — В отсутствии с пятницы. Н-да, перспективы не радужные.
— Более чем. Дрянь дело, — сказал Валландер.
Бьёрк внимательно посмотрел на него:
— Ты подозреваешь преступление?
Валландер пожал плечами:
— Сам не знаю. Но исчезновение явно не рядовое. В этом я уверен. Вот почему надо с самого начала задействовать все ресурсы. А не занимать выжидательную позицию, как того требует обычная в таких случаях процедура.
Бьёрк кивнул:
— Согласен. Кого ты хочешь взять? Только не забывай, людей у нас некомплект, Ханссон-то на бюллетене. Ногу сломал, как нарочно!
— Мартинссона и Сведберга, — сказал Валландер. — Кстати, Сведберг отловил бычка, ну, этого, который шнырял по Е-14?
— В конце концов его изловил кто-то из крестьян, арканом, — мрачно сообщил Бьёрк. — Сведберг подвернул ногу, поскользнулся в кювете. Но он на службе.
Валландер встал:
— Я еду в Скуруп. Соберемся в полпятого и обсудим все, что у нас есть. Но ее машину надо объявить в розыск прямо сейчас.
Он положил на стол перед Бьёрком листок бумаги.
— «Тойота-королла», — прочитал Бьёрк. — Ладно, я распоряжусь.
Валландер направился в Скуруп по прибрежной дороге. А поскольку надо было поразмыслить, ехал не спеша.
Поднявшийся ветер гнал по небу рваные клочья облаков. К гавани приближался паром, наверно из Польши.
Подъехав к пляжу Моссбю, он зарулил на пустынную автостоянку и остановился у заколоченного киоска. Сидел в машине и думал о том, как в прошлом году именно к этому пляжу прибило резиновый плот с двумя трупами. А еще думал о женщине по имени Байба Лиепа, с которой познакомился в Риге. И о том, что так и не сумел забыть ее, хотя и пытался.
Год прошел, а он по-прежнему думает о ней.
Только убийства женщины ему сейчас и не хватало.
Покой, тишина — вот в чем он нуждается.
Думал Валландер и об отце, которому приспичило жениться. О краже, о пропавшей музыке. Такое чувство, словно у него отняли важную часть жизни.
Думал о своей дочери Линде, которая училась в Стокгольме, в народном университете, и с которой, как ему казалось, он мало-помалу терял контакт.
Нет, для одного раза это уже чересчур.
Валландер вышел из машины, застегнул молнию на куртке и спустился к воде. Ветер был холодный, и он озяб.
Перебрав в памяти все, что рассказал Роберт Окерблум, он опять взвесил несколько вариантов. Может, все-таки существует вполне естественное объяснение? Может, она покончила с собой? Потом вспомнил ее голос на автоответчике. Бодрый, энергичный.
Около часу дня Курт Валландер покинул пляж и поехал дальше, в Скуруп.
Вывод был однозначен и неутешителен.
Теперь он был совершенно уверен, что Луизы Окерблум нет в живых.
3
Порой Курт Валландер как бы грезил наяву, воображая себе всегда одно и то же, причем подозревал, что эти фантазии роднят его со многими людьми. Ему казалось, будто он совершит налет на банк, который повергнет в ужас весь мир. Попутно его всегда одолевало любопытство: сколько же денег обычно хранится в рядовой банковской конторе? Меньше, чем все думают? Но более чем достаточно? Как именно совершит налет, он не знал. Но фантазии о грабеже постоянно возвращались.
Комиссар улыбнулся про себя этой мысли. Но улыбка тотчас погасла, потому что он чувствовал угрызения совести.
Он был уверен, что живой они Луизу Окерблум не найдут. Пока нет ни доказательств, ни места преступления, ни жертвы. Совершенно ничего. И все же он был уверен.
Снова и снова возникала в памяти фотография девочек.
Как объяснишь то, чему нет объяснения, думал он. И как Роберт Окерблум сможет теперь молиться своему Богу, который так жестоко обманул его и этих двоих детей?
Дожидаясь сотрудника, помогавшего Луизе Окерблум в пятницу оформить сделку по недвижимости, — он отлучился к зубному, — Валландер бродил по залу Скурупского Сбербанка. Приехал он сюда четверть часа назад и уже успел побеседовать с директором, Густавом Халльдёном, с которым ему доводилось и раньше иметь дело. Без обиняков изложил ситуацию, сказал, что хочет навести кой-какие справки в связи с исчезновением одной женщины. Но попросил Халльдена соблюдать конфиденциальность.
«Мы ведь точно не знаем, произошло ли что-то серьезное».
«Понимаю, — ответил Халльден. — Вы только предполагаете, что что-то случилось».
Валландер кивнул. Так оно и есть. Но как определить границу между предположением и знанием?
Глухой голос за спиной вывел его из задумчивости:
— Вы хотели меня видеть.
Валландер обернулся:
— Заместитель директора Муберг?
Мужчина кивнул. Вопреки ожиданию он был молод, на удивление молод, Валландер почему-то думал, что заместитель директора должен быть постарше. Но прежде всего ему бросилось в глаза кое-что другое.
Одна щека у Муберга заметно опухла.
— Мне сейчас трудно говорить, — неловко ворочая языком, произнес Муберг.
Валландер не понял.
— Может, лучше подождать? — повторил Муберг. — Пока заморозка не пройдет.
— Все-таки попробуем, — сказал Валландер, — у меня, к сожалению, мало времени. Вам не слишком больно говорить?
Муберг покачал головой и жестом предложил комиссару пройти в небольшую переговорную в глубине банковского зала.
— Вот здесь мы и работали, — сказал он. — Вы сидите на том самом месте, где сидела Луиза Окерблум. Халльден сказал, вы хотели поговорить о ней. Она пропала?
— Нам заявили о ее исчезновении, — сказал Валландер. — Но может быть, она просто поехала к родственникам и забыла предупредить домашних.
