ведь сам отговорил ее покупать мне летние вещи. А теперь выставил ее в дурном свете... и я горько зарыдал.
Наступила неловкая тишина; кто-то звякнул чашкой. Потом невозмутимым тоном миссис Модсли спросила:
— Почему ты не напишешь письмо с просьбой их выслать?
Я лишь успел проглотить слезы и не знал, что ответить, как вдруг Мариан — кажется, она ни разу не прохаживалась на мой счет — сказала:
— На это уйдет много времени, мама. Ты же знаешь, как работает почта. Сегодня четверг, самое раннее посылка придет в середине той недели. Давай завтра я возьму его с собой в Норидж и все ему там куплю. Ты не против? — спросила она, обернувшись ко мне.
Я что-то пробормотал в знак согласия. Но не успели облака рассеяться, как возникло новое, черное.
— У меня нет денег. Всего пятнадцать шиллингов и восемь с половиной пенсов.
— Это не важно, — весело отмахнулась Мариан. — Найдем.
— Нет, ваши деньги я брать не могу, — запротестовал я. — Маме это не понравится.
— Имей в виду, Мариан, что дома у него все эти вещи есть, — напомнила ее мать.
Я весь сжался, но Мариан тут же нашлась:
— А мы их ему подарим, на день рождения; вряд ли она станет возражать. Пусть у него будет две смены одежды. Когда, кстати, у тебя день рождения? — спросила она меня.
— Да, видите ли... вообще-то... двадцать седьмого.
— Что, этого месяца?
Под ее заинтересованным взглядом я как-то приободрился.
— Да. Знаете, я родился под знаком Льва, но вообще-то меня зовут не Лео.
— Как же тебя зовут?
Я заметил, что на меня смотрит Маркус, но все равно ответил на ее вопрос.
— Лионель. Только никому не говорите.
— Почему?
— Потому что такого имени нет.
Она попыталась постичь эту прихоть детского ума; но тут же сложила оружие.
— Просто замечательно, что у тебя так скоро день рождения! Мы все сможем подарить тебе что- нибудь из одежды. Это самый приятный подарок. Что, если я подарю тебе гриву?
Я нашел эту шутку очень забавной, хотя и чуть-чуть простоватой.
— Или львиную шкуру?
Я попробовал ей подыграть.
— А жарко в ней не будет?
— Вполне возможно. — Мариан вдруг стало скучно, она почти зевнула. — Значит, завтра едем, — добавила она.
— А может, — спросила ее мать, — подождешь до понедельника? Здесь будет Хью, вот и съездили бы все вместе в Норидж.
— Кто здесь будет? — переспросила Мариан.
— Хью. Приезжает в субботу. Я думала, ты знаешь.
— Хью приезжает? — вступил в разговор мистер Модсли, что делал чрезвычайно редко.
— Да, пробудет у нас до конца месяца, а то и больше.
— Ты точно знаешь, мама? — вмешался Дэнис. — Когда мы с ним виделись, он сказал, что собирается в Гудвуд.
— Вчера от него пришло письмо.
— Ты же знаешь, он гудвудские скачки никогда не пропускает.
— Видимо, в этом году пропустит.
— Не хочу спорить с тобой, мама, но почти невероятно, чтобы Тримингем пропустил скачки в Гудвуде. Знаешь, он...
— Надеюсь, скоро ты увидишь, что Гудвуду он предпочел нас... Мариан, может, есть смысл подождать до понедельника?
Я сгорал от нетерпения: что она ответит? Кто этот Хью или Тримингем, который вот-вот перебежит мне дорогу? Я сердился на него, ревновал к нему. С ним вся поездка будет испорчена. И ждать до понедельника! Но свои желания миссис Модсли выражала ясно, разве смеет кто-нибудь, даже Мариан, им перечить?
— Может, подождешь до понедельника? — повторила миссис Модсли.
Мариан ответила сразу, словно пересеклись две стальные нити.
— Норидж едва ли доставит Хью удовольствие, мама. Он знает его лучше нас с тобой. И не захочет таскаться со мной и Лео по магазинам — в такую-то жару. — Она бросила на мать озорной взгляд, но лицо последней оставалось бесстрастным. — Да и Лео к понедельнику уже переплавится в масло, и ему понадобится разве что муслиновая сумка. Но, может, кто-то хочет с нами?
Взгляд ее переходил с одного лица на другое, в нем было не приглашение, а вызов, а я во все глаза следил за ними, следил и умолял: не соглашайтесь, не соглашайтесь никто! И никто не согласился. Отказались все до одного. Я торжествовал победу — кажется, заметить это было нетрудно.
— Так мы поедем, мама? — спросила Мариан.
— Разумеется, если отцу не нужны лошади.
Мистер Модсли покачал головой.
— Только не покупай у Стирлинга и Портера, — предупредила миссис Модсли. — Мне не нравится их товар.
— Я бы поехал в магазины Челлоу и Крошея, — вдруг решительно заявил Дэнис. — Они самые лучшие.
— Ничего подобного, Дэнис, — возразила его мать.
— Тримингем иногда покупает у них галстуки, — настаивал Дэнис.
— Разве Лео нужны галстуки?
— Я дарю ему галстук, если ты купишь его у Челлоу.
Мне снова стало жарко.
— Вот что, — предложила Мариан, — пусть каждый из нас что-нибудь подарит Лео, и если какая-то вещь не подойдет, виноваты будем все мы.
— Чур, штаны из моей казны! — неожиданно воскликнул Маркус.
— Ну, Маркус!
Шутку Маркуса встретили неодобрительно, он смутился, и его мать сказала:
— Лучше их подарю я, сынок.
И удивительное дело — лицо ее вдруг стало нежным.
Мариан заявила: она должна знать, что мне требуется, для этого придется изучить мой скудный гардероб. За что же мне такая пытка? Но когда она, стройная, в платье с оборками, все-таки появилась на пороге нашей комнаты, ведомая Маркусом, страхи мои как рукой сняло, я был в восторге! Каждый предмет моего туалета она разглядывала почти с благоговением.
— Как прекрасно заштопано! — воскликнула она. — У нас никто не умеет так штопать, а жаль!
Я не стал говорить, что одежду чинила моя мама, но Мариан, наверное, и сама догадалась. Она вообще быстро разбиралась что к чему.
— Одежда, что осталась дома, — это миф, верно?
— Миф? — эхом откликнулся я.
— Ну, то есть на самом деле ее нет?
Я кивнул, счастливый оттого, что Мариан вывела меня на чистую воду, и теперь моя тайна стала нашей общей. Чудесно, чудесно! Но как она узнала?
