возможно из-за сладости своих первых совместных лет, возможно из-за того, что он был первенцем и наследником, к нему относились лучше. В двадцать лет этот красивый, как и его сестричка, парень стал гвардейским офицером. Но обо всем по порядку. Не видя ни любви, ни заботы постоянно сорящихся супругов, наша девочка выросла на попечении слуг. С ней никто не был груб или жесток, думаю, нет, просто она никому не была нужна. Восхищаясь двором, его жизнью в блеске и красоте игр, она мечтала. Но это были не совсем романтические мечты.
- Вы хорошо знаете эту женщину, - заметил Эвил. - Быть может, вам известно, что в детстве, когда она жила в монастыре, а в жизни этой особы был и такой период, кто-то из подруг неосторожно сказал ей, что ее мать шлюха. Девочка не выдержала и набросилась на обидчицу. С тех пор она жестока, совсем не по- детски и уж совсем не по-женски, дралась со всем и каждым, кого только могла заподозрить в желании оскорбить ее. Она не прижилась в монастыре, родители забрали ее. Это было задолго до того, как вы познакомились в вашей аптеке.
- Нет, этого я не знал, - взволнованно заметил Кото, для которого эта таинственная история все еще несла в себе много загадок. - Но думаю, что все это правда, чистой воды… Это очень жестокая и злокозненная особа. И очень опасная!
- Давай снимем с него железо, - как будто убедившись в чем-то, предложил Эвил.
- Кото, ты расскажешь нам все, что знаешь, и ты будешь жить. Ты будешь свободен и получишь даже больше, чем сам ждешь - у тебя будет новая служба.
Глаза аптекаря расширились. Он попытался даже улыбнуться, но вышла какая-то нелепая гримаса. Эвил что-то покрошил на заклепки цепей и через минуты узник чувствовал себя свободным. Хрупко рассыпавшиеся оковы лежали у его ног. Он то вставал, то приседал, разводя руками и разминая суставы.
- Вы просто маг, - с благодарностью пробурчал Кото.
- Теперь мы ждем продолжения, - заметил Вирк, как только кандалы были сняты, и узник пришел в себя.
- Постарайтесь не упускать никаких деталей. Все, что вы нам сейчас расскажете, имеет огромное значение.
- Вы обещали мне жизнь, и хоть я не знаю вас, но все равно верю. Иначе уже давно я превратился бы в жалкие обгорелые кости. Разве не так?
Не дожидаясь ответа, Кото опорожнил стакан вина, гортанно крякнул, прищелкнул языком, сжал и разжал губы, вздохнул, как будто собираясь духом, и продолжил:
- Конечно, ведь это мое ремесло - знать, чего хотят люди. Иначе как бы я производил свои предсказания и вел дела долгие годы. Я никогда не чурался лезть в чужие дела, выискивать, разнюхивать, собирать обрывки, взвешивать. Только тогда я принимал решение, подсовывая то, что требовалось, когда располагал информацией. Но я всегда делал это, ну… шпионил, - он неуклюже ухмыльнулся, - незаметно и никогда не попадался. А ведь у меня был большой опыт! Но в этот раз все вышло по-другому, уж не знаю как, но не иначе чем через подкупленную мной служанку, но графиня все узнала, а может, просто решила устранить опасного знакомого?
Видно было, что этот коварный и бессердечный человек, временами, казавшийся таким печальным и даже жалким, действительно сильно переживал.
- Что же вы узнали? - уверенным голосом спросил Вирк. - И держитесь хронологии, нам не очень интересны ваши волнения. Помните, жизнь взамен за факты, - безжалостно сверкая глазами, произнес Эвил. - Только так!
Кото испуганно посмотрел на него и все тело его объятое страхом, приняло какое-то лакейское выражение.
- Продолжайте. Зачем графине нужен был яд? Кого она хотела отравить?
- Квитии было девятнадцать лет, когда, вопреки ее желанию, отец решил выдать ее замуж за одного родовитого и славного старика. Но честолюбивую аристократку, упивавшуюся мечтами о славе при дворе, власти и страстных любовных приключениях, старый провинциальный магнат не привлекал. К тому же у него было несколько взрослых сыновей, что оставляло мало шансов унаследовать состояние. Нужно было что-то делать. И она выбрала яд. Вы ведь знаете, господа, а я убежден, что такие знатные особы, как вы, не раз прибегали к этому средству, интрига не всегда приносит победу и есть моменты, когда из самых благородных побуждений дворянин ищет мастера снов.
- Циник, теперь он подлизывается к нам. Незримо торгуется за свое хорошее положение в будущем, - подумал Вирк.
- Яд! Это было три состава. Превосходных состава! Один из них предназначался матери, другой отцу, третий брату. Но события развернули небесную колесницу в другую сторону.
- Ужасно, - думал Вирк, - как могла эта очаровательная девушка решиться на такое чудовищное убийство? Отравить всю семью! И ради чего? Ради того, чтобы избежать брака с глупым стариком? Нет, ради земель, ради золота и славы, ради власти. Неужели все люди этого времени таковы? Но нет, не все. Только высшие, только благородные. Народ другой, задавленный и темный, грязный и нищий, обманываемый именем бога и именем короля, он живет иными стремлениями. В нем, даже в такие мрачные эпохи, скрыт заряд новых передовых сил. Именно он, ведомый тягой к разумному и светлому завтра, преодолевает в себе все эти отвратительные пороки. Но это долгий и непростой путь. Путь жестокой борьбы одних социальных сил против других; путь, не лишенный крови и насилия. Но все равно светлый и добрый путь.
- Ее отец граф Риффи неожиданно погиб на войне. Чья-то шпага, или быть может пуля, что менее благородно, нашла его и лишила жизни, - продолжал Кото, в каждом слове которого чувствовался страх перед приоткрываемой тайной.
- Но мать девушки и ее брат даже после этой смерти не отказались от своей мысли выдать Квитию замуж, как бы она их не просила не делать этого. Они отвечали ей: так будет лучше для нее и для них. Ничего уже нельзя было добиться словами, и тогда она решила использовать два бутылька из тех трех, что я ей дал.
- Отвратительная мораль, - подумал Вирк, - разве можно заставлять человека жить с неприятным ему существом. Да и вообще разве можно принуждать людей к чему бы то ни было?
- И вот мать Квитии заболела, она простыла на королевской охоте, так все решили, и через неделю, несмотря на усилия врачей, умерла. Спустя еще месяц умер брат графини, у него остановилось сердце. Все говорили тогда, что этот бедный мальчик не выдержал смерти родного существа. Квития долго болела, как будто страдая от тяжелой потери. Ее брак, так тщательно подготовляемый покойными родственниками, рухнул. Она была свободна и богата. Но обычаи суровы, и чтобы не гневить их, она покинула Рикан на два года, как будто удалившись от тягостных ей воспоминаний. На юге в королевских колониях она привольно, ни в чем себе не отказывая, жила все эти годы, лишь малую часть времени проводя в Рикане, пока пираты не вынудили ее покинуть эти живописные места. По слухам, она чудом вырвалась из их рук не то, обманув, не то, соблазнив одного из их вожаков, кажется Режерона.
Эвил посмотрел на своего друга и улыбнулся, как бы говоря: 'Вот посмотри, какая у тебя слава, парень, и ведь все это целиком твоя собственная заслуга'. Вирк тоже улыбнулся, хотя в его лице чувствовалось напряжение. Он ловил каждое слово.
- Город был полон слухов о знаменитом возвращении графини Риффи. Я дал себя охватить всем этим настроениям и сунулся в ее дом, чтобы удовлетворить свое проклятое любопытство. Очень уж мне хотелось кое-что разузнать. Но она не забыла меня. И я просто-напросто угодил в капкан этой коварной женщины. Хотя узнал об этом я, только когда цепи сомкнулись на моих руках.
- Небось, хотел содрать с нее еще денег за свое молчание, - мысленно усмехнулся своей догадке Вирк. - Не верю я в простое любопытство, да еще с подкупом прислуги такой знатной особы. Или быть может, тут было что-то другое?
- Влияние при дворе этой красивейшей женщины росло, - продолжал Кото, - и спустя год на руках и ногах моих оказались кандалы. Со мной никто не разговаривал, просто бросили в одиночную камеру и все. Но к этому времени произошли еще более интересные события.
Эвил снова положил в огонь несколько поленьев. В комнате опять стало светло. Должно быть, всплески красной воды в камине напомнили Кото о чем-то грустном, так как он надул губы, опустил голову и на время умолк. Но тепло и уют большого старого кресла сделали свое дело, и вскоре он опять оживился. На этот раз
