Висящая на растяжке палатки керосиновая лампа освещала карты, разложенные между двумя генералами. Подавшись вперед, Шерман покачал головой.
– Генерал Ли, мое место должны занимать вы, и никак иначе. Ваш план, ошеломительный в своей простоте, даст великолепный результат, когда мы ударим по врагу.
– Если помните, мы разрабатывали его вместе.
– Я собирал войска, но тактика сражения предложена вами.
– Скажем так: я просто накопил более обширный опыт в этой области, причем почти все время обороняясь против превосходящих сил противника. В подобных обстоятельствах становишься мудрее. И вы кое о чем забываете, Камп. Ни я, ни какой-либо другой генерал не может занять ваше место во главе объединенных войск. Ни один другой генерал Союза не может командовать одновременно и войсками Юга, и войсками Севера. То, что вы совершили в Миссисипи, будут помнить всегда.
– Я сделал лишь то, что должно.
– Никто другой этого не сделал, – твердо возразил Ли. – Ни один другой человек не мог так поступить. Теперь же война между штатами с Божьей помощью закончилась, и скоро о ней останутся лишь горькие воспоминания.
– Да сбудутся ваши слова, – кивнул Шерман. – Но я знаю Юг почти так же хорошо, как и вы. Неужели акт об освобождении негров будет принят без горечи?
Ли с мрачным видом откинулся на спинку походного стула, задумчиво погладил седеющую бороду. И наконец промолвил:
– Это будет нелегко. Но довольно просто для солдата, подчиняющегося приказам. Так что у нас на стороне правосудия войска, блюстители нового закона. А благодаря деньгам все перемены будут приняты безболезненно, поскольку война разорила большинство плантаторов. Деньги, полученные за рабов, помогут им встать на ноги.
– И что тогда? – не унимался Шерман. – Кто будет собирать хлопок? Свободные люди – или свободные рабы?
– Над этим предстоит всерьез поразмыслить; газеты наверняка ни о чем другом и не пишут. Но это
– Это и
– Отнюдь не все разделяли подобные чувства, когда Конгресс Конфедерации собирался в последний раз.
– Горячие головы! Как же я их презираю. Бедный Джефф Дэвис. До сих пор под присмотром докторов. Рана у него заживает не очень хорошо.
Несколько долгих минут Ли сидел молча, а потом тряхнул головой.
– Мы все обсудили, и я уверен, что дело пойдет как надо. Деньги для плантаторов. Работа для возвращающихся солдат, когда Юг начнет возрождаться. Думаю, все эти осязаемые материи сделают свое дело, и с рабством в нашей стране будет покончено раз и навсегда. Тревожат меня как раз материи неосязаемые.
– Я что-то не улавливаю.
– Я говорю о подразумеваемом верховенстве белой расы. Как бы ни был южанин беден, к каким бы отбросам общества ни принадлежал, он даже не думает, а знает, что он выше негра только благодаря цвету кожи. Как только все уладится и люди вернутся по домам, они увидят свободных чернокожих, разгуливающих по улицам, и это придется им весьма не по вкусу. Беды не миновать, определенно не миновать.
Шерман даже не знал, что ответить. Он прожил на Юге достаточно долго, чтобы понимать, насколько Ли прав. Они еще немного посидели в молчании, каждый погрузился в собственные раздумья. Затем Ли достал часы, со щелчком откинул крышку.
– Рассвет не за горами, пора мне вернуться к войскам, – и поднялся.
Шерман тоже встал и, повинуясь внезапному порыву, протянул руку. Пожав ее, Ли улыбнулся в ответ.
– За утреннюю победу. За разгром врага.
После ухода генерала Роберта Ли генерал Уильям Шерман опять склонился над картами, чтобы еще раз проработать детали атаки. Его адъютант полковник Робертс присоединился к нему.
На южном берегу реки высился город Квебек, четко обрисовываясь на фоне утреннего небосвода. Опустив подзорную трубу, Шерман снова поглядел на карту.
– Прошло всего чуть более ста лет с тех пор, как Вольф взял город. Похоже, с тех пор мало что изменилось.
– Разве что укрепления стали мощнее, – полковник Робертс указал на оконечность мыса Даймонд. – С тех пор выстроены стены и береговые батареи. Я бы сказал, что в лобовой атаке их не сокрушить.
– О лобовой атаке никто и не думал.
– Знаю, но вчера ночью река была покрыта льдом.
– Тоненькой корочкой. Река Святого Лаврентия редко замерзает до середины декабря, у нас в запасе почти две недели. А мы должны все закончить сегодня.
– По крайней мере, нам не придется высаживать людей в бухте Вольфа и заставлять их карабкаться на равнины Авраама, как Вольф.
Шерман не улыбнулся, не видя в войне ничего смешного.
– Мы не должны отклоняться от намеченного плана операции, если только не возникнут веские основания для обратного. Броненосцы на местах?
– Пришли ночью. Береговые наблюдатели доносят, что они бросили якоря в предписанных точках.
– Как дела дивизии генерала Ли?
– Очистила британские позиции на острове Орлеан над городом. Сейчас его войска заняли позиции там и со стороны озера Святого Карла от города.
– Хорошо. Уже достаточно светло. Начинайте атаку на артиллерийские позиции на мысе Леви. Доложите, когда они будут захвачены и наши пушки переведены.
Шерман снова поднес к глазам подзорную трубу, пока телеграф клацал, передавая приказ. Мгновение спустя с юга долетел басовитый грохот орудий, смешивающийся с треском ружей.
Британцы ожидали атаки с севера, через равнины Авраама, являющие собой самые ровные и простые подступы к Квебеку. Их разведка донесла о наступлении дивизии генерала Уоллеса с той стороны. Пока что все идет по плану. Армии к северу и к югу от города, броненосцы на реке, все орудия на позициях.
В поле за палаткой телеграфа послышались крики, потом тарахтение и дребезг повозок, съехавших с дороги и трясущихся на ухабах. Не успели они остановиться, как вышколенные солдаты уже спрыгнули, вытащили и начали расстилать на земле смятое желтое полотнище. Вскоре в утреннем воздухе разнесся едкий запах серной кислоты, наливаемой в контейнеры с железными опилками. Крышки контейнеров захлопнули, и через считанные минуты порожденный химической реакцией водород устремился по брезентовому шлангу. По мере того как шар все более и более раздувался, люди хватались за веревки; потребовалось тридцать человек, чтобы не дать ему вырваться. Как только был протянут провод, наблюдатель и телеграфист забрались в корзину. Наблюдательный воздушный шар поднялся в небеса, и провод – все восемьсот футов – протянулся к земле.
Генерал Шерман одобрительно кивнул. Теперь он может обозреть битву с высоты птичьего полета; полководцы столетиями мечтали о подобной возможности. Железный рычаг телеграфа в фургоне принялся выстукивать первые донесения небесного наблюдателя.
Похоже, все идет гладко и строго по плану.
Уже через час американские – и захваченные британские – орудия начали обстрел осажденного города.
– Неужели ничего нельзя поделать с этой чертовой штукенцией?! – бросил генерал Харкурт, отступая в сторону от ядра, ударившего в парапет неподалеку, разбросав во все стороны осколки камня. Желтый наблюдательный шар завис в недвижном воздухе, обозревая осажденный город.
– Увы, сэр, – отозвался адъютант. – Ружья не добивают, а попасть в него из пушки просто
