Тамсин почувствовала раздражение. Она рассердилась сначала на себя, что позволила Хайвелу вывести ее из равновесия, а потом на Хайвела, что тот не хотел понять сложности ее положения.
– Почему же? – спросила она. – Ты не доверяешь себе?
Хайвел взглянул на девушку – в его глазах отразилась непереносимая мука, но его голос звучал холодно и горько.
– Нет, Тамсин, – ответил он. – Я не зверь! Я способен контролировать свои инстинкты! Просто я подумал о тебе…
Тамсин почувствовала, как он снова пытается все решить за нее.
– Очевидно, я недостаточно хороша для тебя, – обиженно произнесла она. – Мои эмоции не поддаются такому строгому контролю. – Девушка гордо вскинула голову. – Извини, я думаю, мне лучше лечь спать. Я устала.
Хайвел вздохнул.
– Хорошо, – тихо сказал он. – Я останусь. Где мне лечь? Здесь внизу?
Тамсин покачала головой.
– Диван слишком мал для тебя, – сказала она. – Ты можешь ложиться в моей комнате, а я пойду в комнату отца.
Хайвел пропустил девушку вперед, и она вышла в холл, не глядя на него. Наверху она пережила волнующее мгновение, показывая ему свою комнату. Хайвел тоже избегал смотреть на Тамсин, и, пожелав ему на прощание спокойной ночи, она удалилась в комнату отца.
То, что Хайвел находится поблизости, успокаивающе подействовало на Тамсин. Хотя она и не рассчитывала быстро заснуть, сон сразу же пришел к ней, едва только Тамсин закрыла глаза. Утром ее разбудил солнечный свет, пробивавшийся сквозь шторы.
Тамсин не спеша, поднялась с постели и выглянула в окно. Утро было ясным, воздух свежим, и какая-то неосознанная радость охватила девушку.
Она быстро надела джинсы и свитер, расчесала волосы и спустилась вниз. Хайвела нигде не было видно. Тамсин прошла на кухню и поставила на плиту чайник. Когда чай был готов, Тамсин поставила на поднос все необходимое и в радостном возбуждении понесла наверх. Но, открыв дверь, она обнаружила, что ее комната пуста. Хайвел ушел, и если бы не смятая постель, Тамсин могла бы подумать, что вчерашний вечер ей только приснился.
Глава девятая
Ланс Станфорд вернулся утром в начале десятого и очень удивился, застав дочь дома.
– Я думал, ты еще в Ллейнелфеде, – сказал он.
Тамсин покраснела.
– Я не ездила туда, папа, – сдержанно объяснила она. – Мне захотелось остаться дома.
– И ты оставалась одна во время грозы? – испуганно воскликнул он.
– Я… да. А что? – Тамсин покраснела сильнее.
– Но я же просил Хайвела…
– Знаю, но я отказалась ехать. Не волнуйся из-за пустяков, папа. Со мной все в порядке. Как чувствует себя Джоанна? Как малыш?
Ланс сразу же переключился на Джоанну и стал рассказывать Тамсин о состоянии своей жены и сына. Мальчика решили назвать Глином, в честь отца Джоанны, который умер несколько лет назад.
– Глин Станфорд, – произнесла Тамсин. – Мне нравится.
Следующие несколько дней Тамсин редко видела отца. Он все время пропадал у своих пациентов или в больнице, и приходил домой только спать. Тамсин тоже не сидела без дела: к возвращению Джоанны она занималась уборкой дома.
Но за день до выхода Джоанны из больницы Тамсин получила телеграмму. Прочитав ее, девушка проплакала целый час, но не только потому, что новости в телеграмме оказались плохими. Когда отец познакомился с содержанием телеграммы, он сразу понял, что это все означает.
– Она ждет, что ты немедленно вернешься в Бостон, – произнес он. Тамсин заметила, что отец сказал не «домой», а «в Бостон».
– Да. – Тамсин почувствовала себя почти больной.
– Здесь говорится, что она сломала ногу. Разве кто-нибудь другой не может позаботиться о ней, пока твои каникулы не закончатся?
Тамсин вздохнула.
– Ребекка, мамина горничная, гостит у сестры в Новом Орлеане, а Чарльз, наверное, не может прервать свои лекции. Так что маме очень одиноко одной.
– А как же я? – со вздохом сказал отец.
Тамсин с нежностью посмотрела на него.
– О, папа, ты же знаешь, что я не хочу уезжать. Но у тебя есть еще Джоанна и твой сын.
– И моя дочь мне тоже нужна, – тихо сказал он. – Тамсин, ты вернешься?
– Я… я постараюсь.
