— Нет! — огрызнулась я. — Я думала… я думала, что видела… я думала, что почувствовала…
— Щенков? — спросил Тик. — Они хотели произвести на тебя приятное впечатление. Ты не любишь собак?
— Это были… — задохнулась я в изумлении. — Вы говорите, что наниты…
— Спроецировали образ, чтобы тебя поприветствовать. У них были благие намерения, Смоллвуд. Теперь они переживают, что огорчили тебя.
— Как они могли спроецировать образ?
Тик потянулся ко мне и постучал меня по лбу костлявым пальцем.
— Ты теперь подсоединена. Связана с цифровым единством. Как и наниты.
— Но они не разумны!
— Не слишком, — согласился Тик — Но Они
Меня едва не вывернуло наизнанку… как бы там ни выглядела изнанка.
— Мировой разум спроецировал что-то в мой мозг? Без моего дозволения?
— В любом разумном обществе приветствие в адрес людей дает им право на ответное приветствие.
— Они не люди, они наниты!
— Да… и они скоро станут только лишь злобными крошечными нанитами, если ты не скажешь им, как искренне ты оценила их приветствие. Куцые умишки. Их легко вывести из себя. Их чувства легко ранить. — Тик сделал жест в сторону окна. — Давай! Тебе не понравится их недружелюбие. Иначе в следующий раз, когда ты пробежишь сквозь оконную мембрану, они нарочно взлохматят тебе волосы.
Я уставилась на него. На лице Тика застыло исключительно вежливое и бесстрастное выражение — идеальное для игрока в покер. (Если бы старые бассеты-нищенки играли в покер.) Потому что, как я ни вглядывалась, я не заметила в нем и толики шутливости.
Вздох.
Вот в чем дело: я не хотела узнавать, что окна ранимо-чувствительны. Я предпочитала, чтобы в моем понимании мира у нанотехнологий не было своего веского мнения. Но… связующий кристалл, «Неусыпное око», бла-бла-бла… Слова вы знаете, так что подпевайте хором: Фэй не может спрятаться от правды.
Я снова подошла к окну. Только одной рукой. Легчайшее прикосновение, на которое я была способна. Прохладная желейная длань прикоснулась к моей так же робко. В мой череп просочилось смущение — не мое, чье-то чужое, миллионов чужих, переживающих, что допустили какой-то светский промах.
«Все прекрасно, — подумала я, проецируя свои мысли на не-стекло. — Я просто несдержанна, вот и все».
Я силой задержала свою ладонь еще на секунду, потом отняла ее, чувствуя, как ускользает и желейная рука.
Ш-ш-ш-ш. И чмоканье, тихое, как лопнувший мыльный пузырь.
— Достойное начало, — сказал Тик. — Просто никогда не игнорируй их с этих пор.
— Я никогда не знала, что они… кто запрограммировал их на эмоции?
Тик склонился ко мне и прошептал:
— У нанитов программа только на две эмоции — скуку и участие. Мгновенное разрядное переключение, внушающее им, что работа их радует: «О, радость, нам выдалась возможность поработать на гигантов!» — Он ласково улыбнулся. — Но когда наниты общаются с тобой посредством мирового разума, они любят привносить более яркую эмоциональную окраску. По правде говоря, знакомство со здешними нанитами — это просто способ показать мировому духу, что ты дружелюбна к машинам. Это как поиграть с чьими-то детьми, чтобы завоевать сердце их матери. Ты теперь принадлежишь к информационно зависимым организмам. — Он еще больше понизил голос. — Мировой разум любит, когда ее зовут Кси.
Я с похвальной легкостью проглотила и это. Кси была богиней из античного прошлого улумов, за тысячи лет до дивианского мира… по исторической важности и отношении к себе она была сравнима с греческой богиней Геей. Я уже говорила, что не слишком разбираюсь в религии улумов, однако нисколько не сомневалась, что все они считали Кси мифом; Красивой легендой, переливающейся всеми гранями метафорой, но однозначно придуманной.
— Ты утверждаешь, что Кси не выдумка? — прошептала я.
Тик глядел на меня с явным презрением.
— Это мировой разум, Смоллвуд. Искусственный интеллект, распределенный по миллионам машин. Ей нравится имя Кси, но даже Кси знает, что она не Кси. Что, все новые прокторы такие же легковерные, как ты?
— Я не легковерная, — буркнула я, — я просто удивлена, что мировой разум… осознает себя как личность. Никто никогда не говорил мне…
— Кси привередлива в выборе друзей, — прервал меня Тик. — Кто-то посвящен в тайну, а кто-то остается в неведении. Если ты вспомнишь об этом разговоре завтра, можешь гордиться.
— Ты имеешь в виду, что мировой разум может стереть…
— Тс-с! — Тик прижал чешуйчатый палец к моим губам. — Мудрый не огорчается из-за того, что может не произойти.
«Мудрый может пойти и всех попинать», — подумала я.
Осознающий себя как личность ИИ с манией величия, считающий себя Богом, запустил свои пальцы в мои извилины, и теперь выясняется, что если Кси меня невзлюбила, то она может стереть все воспоминания последних пяти минут. Полагаю, этот разговор так никогда и не перейдет из сиюминутных воспоминаний в давнишние — благодаря ИИ, поковырявшемуся в моем мозгу.
И все «Око» подсоединено к
Боже правый и все пресвятые угодники… Я снова нашла лучший способ угодить в передрягу.
Если только Тик не врал. Не нес полную бредятину. Я не отрицаю, что есть нечто странное в этих окнах, нанитах и прочем… но этот разговор о Кси мог быть только лишь плодом больного воображения старого безумца. Представлявшего, что он задушевный друг мирового разума, тогда как этот разум был всего лишь обезличенным скопищем компьютеров, полностью лишенным возможности волеизъявления.
Что вызывало большее беспокойство? Что мой новый наставник, возможно, психопат? Или что он может быть прав?
Тик прошептал «пока» окну и погладил мембрану перед тем, как повернуться ко мне.
— Ладно, Смоллвуд. Вернемся к делам. Полагаю, ты слышала, что я твой наставник?
— Да.
— А также слышала, что я созерцающий дзэн маразматик, с мозгами набекрень?
— Слухи дошли до моих ушей, — сказала я.
— Все это правда, — продолжал Тик, — за исключением того, что все это вранье. Или — это и верно, и неверно. — Он бросил на меня взгляд. — Последнее я сказал, чтобы выглядеть еще более погруженным в дзэн. Не то чтобы я был особо сведущ в религиях людей, но мистики всего мира любят парадокс. Собственно, я хочу сказать, что они ненавидят редуктивистскую двузначную логику. Путано я изъясняюсь?
— Вы рисуетесь. Развлекаетесь, заставляя меня думать, что вы действительно безумны.
Он улыбнулся.
— Очень проницательно, Смоллвуд. Ты столь же умна, сколь и объемиста. Но, Боже Всемогущий, ты и вправду крупна. Тебе приходится проходить в двери боком?
— Нет, — ответила я. — И я замужем.
— С такими плечами это неудивительно. Но не обижайся — мы, гадкие старикашки, всегда прибегаем к сексуальным домогательствам, чтобы добиться от женщины непринужденности. Люди считают это настолько очаровательным, что нам и убийство сошло бы с рук. И кстати об убийстве, что ты такого сказала, из-за чего Чаппалара убили?
Вопрос застал меня врасплох. Как никогда я блистала остроумием и находчивостью:
— А?
— Чаппалар, — повторил Тик. — Мы оба на днях были на вечеринке в его честь. Тихоня — так и не сказал ни слова за всю церемонию. И, раз уж речь зашла о разговорах, кому ты рассказала, что вы
