Новоявленный рай.
Адам приперся туда в разгар веселья.
И среди гостей Эндэа была Ева.
Она приехала сюда без Адама.
Приехала потому, что вела духовные поиски.
Самоутверждение своего Я, задавленного Адамом, семьей, бытовыми проблемами... ну и так далее и тому подобное.
Дым коромыслом стоял в раю от этих духовных поисков!
Это был взрыв мощнейшей духовной направленности.
Сначала все, обалдев, распадаются на атомы и молекулы, а потом начинают воссоздавать себя заново, причем так поспешно, так лихорадочно, что атомы и молекулы при этом не успевают выстраиваться в кристаллическую решетку более-менее пристойной направленности, и тогда, с метастазами в виде рогов, которыми одарили друг друга, они кидаются в полутемные закутки, освещенные антикварными торшерами, и там под сатанинскую музыку начинаются... не танцы, нет! - с танцами это ничего общего не имеет! - начинаются своеобразные сексуальные игрища, вроде икромета, когда сытые рыбины трутся, бьются друг о друга, лаская взглядами, ладонями, а может, и губами, а потом будто просто так разбредаются, кто в мезонин, кто на веранду, а кто и в спальню, и встречаются там как бы случайно, перемешанные, стало быть, пары, результат духовного взрыва и последующего воссоздания из одухотворенных атомов и молекул...
- Такие дела, - говорит Адам.
Крупный план.
Ему страшно теперь вспоминать, как он потерянно ходил по раю Эндэа из угла в угол, всюду натыкаясь на свою законную Еву, которая была не одна, а с кристаллической решеткой в образе одного из друзей Эндэа, а то и в образе самого Эндэа, и ничего предосудительного вроде бы не делала, просто мило так беседовала, и лицо было такое оживленное, какого он давно не видел, ну как же, взрыв духовной направленности, и была Ева трезвой, в отличие от остальных кристаллических решеток завсегдатаев этого рая, и казалась Ева благонравной даже, и была она как бы вполне удовлетворенной тем, что законный Адам злится на нее, ревнует и злится, будто она все это нарочно подстроила, его любовь к ней проверить, и тотчас уходила от него, и Адам брел в детскую - посмотреть, сладко ли спят самые разные дети Адамов и Ев, и вдруг заставал там свою законную Еву опять с той же кристаллической решеткой, и опять ничего предосудительного, мило так болтали они о чем-то сверхдуховном, и Адам шарахался от них как от прокаженных...
Алина, не глядя на экран, выключила телевизор.
Жизнь Адама и Евы как бы слилась в одной яркой точке, и точка эта, напоследок еще раз вспыхнув, угасла, распалась на атомы и молекулы.
И снова музыка Баха возникла.
- Георгий вас ждет... - Алина кивнула на телефон.
- Ах, да! - Гей трубку к уху прижал. - Георгий... Этот пример с Адамом и Евой, возможно, еще не раскрывает...
Но Георгий перебил его.
Голос Георгия снова взвился обличительными нотками:
'С каких это пор, во-первых, все эти Адамы и Евы, все эти, пардон, Алины и Геи, все эти маски, фантомы, придумки западных, пусть и прогрессивных, писателей, Макса Фриша там и прочих, стали предметом внимания, объектом пристального исследования наших социологов?!'
- А во-вторых? - спросил Гей задумчиво.
'А во-вторых, диалектика предполагает, что по мере эволюции современных особей homo sapiens, тем более в новых социальных условиях, происходит всемерное развитие личности, ее духовное обогащение, индивидуализация почти абсолютная, а стало быть, прекращение так называемой внутривидовой борьбы. Ну, да тебе все это выскажут рецензенты...'
- А уже высказали! Например, Чингиз, доктор филологических наук, профессор Академии общественных наук. Он ознакомился с рефератом брошюры 'Homo prekatastrofilis' и дал такое заключение: 'Автор исследует нравственную сферу, которая прямо и непосредственно связана с ощущением ядерной катастрофы, нависшей над человечеством и отдельной личностью и в значительной степени приведшей к размыванию ценностей, к разгулу аморализма, бездуховности, вещизма, всякого рода мещанства и так далее'.
'Но ведь он, скорее всего, имеет в виду личность не нашу, а западную...'
- Социолог Адам - конечно!
'А Гей?' - хитро спросил Георгий.
- Отвечу тебе словами Антуана де Сент-Экзюпери: ВСЕ МЫ - ЭКИПАЖ ОДНОГО КОСМИЧЕСКОГО КОРАБЛЯ.
'Ответь конкретно!' - Георгий терпение терял.
- Отвечу словами профессора Чингиза: 'Семьи зеркальны, имена и судьбы тоже, и из этой мозаики складывается атмосфера неуверенности в завтрашнем, неустроенности, страха, бездуховности и так далее, то есть 'плодов' возможной ядерной катастрофы, и именно она, если не бить тревогу, может привести мир к краху...'
- Стоп! стоп!..
Но это сказал уже не Георгий.
В телефонной трубке теперь четко прорезался голос Мээна!
- Не надо преждевременно сеять панику, - сказал этот как бы председательский голос. - Мы знаем, что силы мира и прогресса не допустят...
- Матвей Николаевич! - Гей обрадовался Мээну как родному. - Как это вы подключились к нам?!
- Как обычно... - Он смутился, кажется. - То есть, я имею в виду, при междугородных переговорах частенько так бывает. Недостаток техники. Перегруженность линий...
- И вы все слышали? Ну, когда я Георгию звонил...
- Вообще-то все... - Мээн смутился еще больше. - Никак не удавалось мне проклюнуться. А ты заладил, понимаешь, одно и то же: маски, бездуховность, катастрофа! Экая новость! Я их вон когда усек, этих самых фантомов... кх, извиняюсь, вас то есть.
- Нас? - переспросил Гей.
- Да я это своим соседям говорю. Мы в одной машине за вами шпарим. Точнее, в нескольких машинах. Вся компания. Так сказать, агитбригада!
- Напрасно людей сорвали, - сухо сказал Гей.
- Это почему же напрасно? - Мээн спросил теперь весело.
- На Рысы я не возьму вас! - Гей твердо это сказал.
- Вас - меня или вас - всех? - Мээн шутливо напирал, но Алина уже смотрела на Гея с удивлением, она как бы говорила ему, что сейчас не вправе он отступать.
- Включите видеокинез, - Алина ткнула пальцем в красную клавишу.
На экране телевизора, вмонтированного в панель, замерцала пульсирующая звезда. Алина еще одну клавишу утопила, уже на телефонном аппарате, и тотчас возникло изображение Мээна.
- Ой!.. - вырвалось у Гея. - Матвей Николаевич!..
- А? - с недоумением переспросил тот, видно еще не догадываясь, что его изображение появилось на экране. - Чего ты ойкаешь?
- Да я даже струхнул малость! - сконфуженно засмеялся Гей, с ироническим интересом глядя, как Мээн, развалясь на переднем сиденье машины, держит возле уха трубку и перекатывает с одного угла губ на другой сигарету, которую, конечно, позаимствовал у своих соседей, смущенных таким невиданным простодушием русского.
- А чего струхнул-то? Когда я голос вдруг подал, что ли? - Мээн тоже хохотнул.
- Это - само собой. Но вот когда ваше изображение на экране появилось...
- Не понял - где появилось?
- На экране телевизора.
Алина тихонько посмеивалась.
