«Нет, кровавых сцен с меня довольно», – думала Тесс, нежно, как ребенка, прижимая заветную рамку к груди. Она касалась знакомых контуров, всколыхнувших память и наполнивших ее воспоминаниями. Словно старая кинопленка прокручивалась в голове, и, когда Тесс досмотрела ее до конца, в стакан с водой упала капля. Слезинка. Еще одна. Они текут и текут по щекам.
Так вот откуда это странное чувство уже виденного однажды, когда вчера, в кафе, она узнала его.
Тесс решительно поднялась, выпила воду, подсоленную слезами, и вытерла тыльной стороной ладони мокрые глаза. Она пренебрежет гордостью и отдаст ему рисунок.
И если прошлое еще что-то значит для него, то у нее появится лишний шанс. Точнее, у них обоих. Ведь она – автор рисунка, а мальчуган на нем – Гейб Моралес.
Тяжелые серые облака на юго-востоке выглядели угрожающе. И хотя солнце по-прежнему немилосердно палило, океан сменил величественный вид на гневный. Такой ласкающий и безмятежный вчера, теперь он бурлил, вздымая темно-зеленые волны. Рыбацкие лодки и прогулочные катера качались на волнах, как игрушечные пароходы в детской ванночке.
Тесс миновала выкрашенное розовой краской здание, и океан скрылся из виду. Впереди показался узкий переулок, так густо засаженный деревьями и кустарником, что особняки почти полностью скрывались за зеленью. Она с трудом различала номера домов. Вокруг ни звука, кроме глухих ударов молотков местных жителей, готовящихся к приходу незваного гостя. В воздухе, теплом и влажном, пахло озоном и незнакомыми тропическими цветами.
Вот он, дом Гейба Моралеса. Тесс чуть не упала, споткнувшись о выпирающие из земли корявые корни какого-то кустарника, и крепче прижала к груди рисунок. Сердце то замирало, то начинало неистово колотиться. Он здесь, совсем близко.
Глубоко вздохнув, она пошла по узкой тропинке к строгому особняку, окруженному зарослями кустарника, декоративными пальмами и аккуратными цветочными клумбами. Да, пожалуй, именно таким Тесс и представляла себе жилище Моралеса. Подстриженный газон, свежая белая краска, гостеприимно открытая входная дверь.
Тесс поднялась на ступеньку крыльца и всмотрелась в темный холл. Изнутри доносился звук телевизора. Скорее всего Гейб дома.
Ее раздирали противоречия. Тесс безумно хотелось подняться и постучать в дверь, а вместе с тем бежать отсюда без оглядки. Она быстро взглянула на детский рисунок, положенный между двумя полосами утренней «Трибюн», надеясь почерпнуть в нем силы для последних нескольких шагов, но почему-то теперь он показался ей глупым и незначительным.
О чем она думала? На что надеялась? И сможет ли быть до конца откровенной?
Наконец, преодолев нерешительность, Тесс шагнула вперед. Пусть ничего не получится, зато она будет знать, что рисунок в надежных руках, и, когда Каса обретет нового владельца, его не отправят в мусорное ведро.
– Я-то думал, вы давно уехали. – Голос Моралеса прозвучал саркастически.
Тесс подняла голову, инстинктивно пытаясь спрятать то, что так бережно держала в руках. Гейб появился в дверном проеме, держа в руках огромный лист фанеры. Тесс не могла оторвать взгляд от стройного обнаженного загорелого торса с завитками темных волос на груди и мускулистых ног в джинсовых шортах и надетых на босу ногу кожаных сандалий. Испарина покрывала его шею и грудь.
– Не слышите? Я думал, вы давно уехали, – повторил Моралес еще более ядовито.
– Нет, я только хотела… то есть мне нужно было… э-э… отдать ключ от Каса, вот и все, – сказала она первое, что пришло в голову. Тесс судорожно рылась в карманах, делая вид, будто ищет ключ. – О черт! Где же он? Должно быть, забыла в двери.
Гневный огонь в глазах Гейба чуть не заставил ее бежать от этого человека куда глаза глядят. Тесс едва держалась на ногах. Она должна, обязана отдать ему рисунок, чтобы напомнить о давней встрече…
Гейб переступил через порог, смерив ее с головы до ног презрительным взглядом.
– Так почему вы до сих пор здесь?
«Покажи скорее рисунок, идиотка!» – застучало у нее в висках.
Тесс приоткрыла было рот, но горло перехватил спазм. Вместо ответа Тесс машинально перебирала пальцами листья декоративной пальмы.
– Ну хорошо. Постараюсь объяснить сам. Вы пришли наконец открыть мне глаза: сообщить, что вы – дочь французского посла и по дороге домой выпрыгнули из самолета, желая воспользоваться моим телефонным аппаратом. Или, возможно, я имею дело с Голди Хоун, случайно принявшей меня за Курта Рассела. Ах нет, вы сама Вэнна Уайт в маске и пришли узнать последние новости.
Тесс прижимала к груди рисунок так, будто боялась, что у нее отнимут самое дорогое в жизни. Моралес лишь язвительно усмехнулся. Разве этого она хотела?
Он наконец прислонил фанеру к перилам лестницы.
– Знаете, Тесс, за всю ночь я не сомкнул глаз. Не поможете ли мне найти ответ на один вопрос? Вчера на вечеринке вы общались с одной весьма своеобразной особой, загадочной мадам Озмой, как ее называют у нас, она же Марго Конрой. – Он сделал шаг вперед, оказавшись так близко, что Тесс ощущала запах его тела. – Вы были знакомы с ней раньше?
Проклятие! Она боялась взглянуть ему в глаза.
– Да. Мы с Марго познакомились в то далекое лето, которое я провела на острове. И все эти годы не теряли связи.
– Ха! Я так и знал! Ну что ж, превосходно! Две горошины в одном стручке! Это вы подсказали ей идею поиска конверта с письмом, не так ли? Желтого конверта со штампом матери Терезы?
Тесс съежилась, словно ждала, что Гейб пинком выставит ее из своего дома.
