Немедии.
— Может, сообщить ей об Океанском Оке? — робко напомнил о себе Ораст, которого, как я догадывалась, вообще никто не принимал всерьез.– Мол, если хочет его вернуть…
— Чабела, мой дражайший юный друг, хоть и женщина, но отнюдь не глупа,— оборвал кофийца ксальтотун.— Упоминание о возвращении Ока Морей повлечет расспросы о том, при каких обстоятельствах его нашли. На свет неминуемо выплывет имя небезызвестного десятника Коннахара, и тогда…
— А ведь это, в самом деле, Конан Киммериец,— с нехорошей ухмылкой сообщил Аррас.— Почти не изменился за те пятнадцать лет, когда мы виделись в последний раз и расстались заклятыми друзьями. Его узнал не только я, но и многие другие. Тарамис, Ясмела и ее братец, не говоря уж о варварах из Пограничного королевства и заморийце. Кстати, как Ваше величество полагает с ним поступить? Казнить? Хлопот не оберешься. Отпустить? Пойдут слухи… Но серьезно проучить не помешает, ибо от месьора Аластора Кайлиени постоянно исходят неприятности. Он частенько забывает, кто истинный правитель его обожаемой Заморы.
— Либо завтра за него явятся хлопотать, либо обнаружится, что его камера давно пустует,— отмахнулся Тараск.— Если Чабела попросит отпустить этого смазливого проходимца, я, так и быть, пойду ей навстречу. Пусть пришьет его к своему подолу. Лучше поразмыслим, как нам быть с Коннахаром, Конаном или как ему угодно себя именовать.
— Я искренне надеялся, что он затеет свару, получит по туповатой голове и избавит нас от лишних хлопот,— пробурчал себе под нос Аррас.— Так нет же! Он оказался достаточно сообразителен, чтобы не лезть на рожон и тихо сдаться.
— Это как держать пойманного тигра за хвост,— без малейшей усмешки заметил Тараск Эльсдорф.— Каждый день, проведенный им в столице, опасен для нас. У него полно приятелей, обожающих подсматривать и подслушивать. Я не поручусь, что прямо сейчас кто-нибудь из его дружков, повизгивая от усердия, не несется к Чабеле или Эрхарду Оборотню с радостной новостью о поимке Аквилонца.
«Подслушивающий дружок», то есть я, скривилась. Вовсе я не визжала от усердия. Просто решила, что раз одна сторона позволяет себе хитрости, то и другой позволено действовать по своему усмотрению.
— Положим, у нас есть два или три дня, прежде чем Просперо, Чабела или кто-то еще начнут беспокоиться и расспрашивать,— словно обращаясь сам к себе, заговорил ксальтотун. Меня от его голоса жуть берет. Вроде человеческий, а вроде какой-то… замогильный, что ли? — Варвара нельзя оставлять в городе. Нельзя, чтобы он проболтался или узнал нечто лишнее.
— Мы также не можем заручиться его согласием молчать. В дополнение ко всем совершенным глупостям он носится с мыслью отыскать убийц семейства Эрде,— не преминул добавить Аррас и подвел итог: — Не человек, а сборище неприятностей!
Я неслышно хихикнула. Поймали медведя, теперь выкручивайтесь, как знаете, пока он вас не загрыз!
Мое веселое настроение испортил ксальтотун. Он резко перекинул посох в стоячее положение и звонко пристукнул им по мраморному полу:
— Что сделано, то сделано. Не будем отчаиваться раньше времени. Месьор Аррас, месьор Ораст, Его величество вас больше не задерживает.
По-моему, Тараск остался не слишком доволен, услышав, как ксальтотун лихо распоряжается от его имени. Однако кофиец сдержанно кивнул, отпуская обоих придворных магов. Высоченная орясина в киноварном и малиновом снисходительно наклонила голову, прощаясь, но с места не двинулась, выжидая, пока Аррас и Ораст закроют за собой двери.
— Скоро крысы побегут с корабля,— зло бросил Тараск, когда волшебники ушли. Он выбрался из-за стола и начал бродить из угла в угол комнаты. Эту его привычку я знала: его милость отчаянно изыскивает какой-нибудь неожиданный ход. Частенько ему удается заморочить головы своим противникам, но, боюсь, однажды он перехитрит сам себя и проиграет.— Аррас уже подыскивает, кому бы продаться подороже.
Драконья голова с обшитыми золотой нитью глазницами качнулась из стороны в сторону.
— Не решится. Я присмотрю за ним и за Орастом. Меня больше беспокоит пропавший Камень. Буду откровенен — если дойдет до стычки между мной и этой чокнутой девчонкой Эрде, я не ручаюсь за свою победу.
— Вот как? — Тараск остановился на полушаге и круто развернулся.
— Именно так,— голос ксальтотуна звучал сухо и, как мне показалось, вымученно-искренне.— Посему нам придется использовать против нее и так удачно избежавшего торжественного погребения в фамильной усыпальнице Эльсдорфов принца Ольтена любые доступные средства. Я полагаю, ты сделал, что мог. Преданные нам люди, затерявшиеся среди мятежников, никогда не окажутся лишними. А еще у нас есть настоящий подарок судьбы — сидящий в Башне Висельников Конан Киммериец.
Тараск откровенно фыркнул:
— Что с того? Если бы у варваров существовали девизы, этот тип выбрал бы что-то наподобие: «Пусть мир катится своим путем, а я пойду своим». Аррас прав: невозможно договориться с тем, кто желает все делать по-своему.
— Нам нет нужды договариваться с ним,— ксальтотун понизил голос, и Тараску пришлось подойти ближе.— Нам нужно его использовать. Не-ет, мы не станем запихивать его в глубочайшее из подземелий Башни и угрожать десятью страшными казнями, если он не выполнит наших условий. На следующий день после его гибели нас ждет неизбежная война с Аквилонией. Наоборот, мы отпустим его.
— Отпустим? — недоуменно переспросил Тараск.
— Конечно. Только он получит свободу не нынешним утром, а где-то через седмицу. Пусть встретит своих приятелей-мятежников возле стен Демсварта. Пусть поведает им захватывающую сказочку о том, как его держали в престрашном узилище злобного колдуна, и как он удачно оттуда сбежал, проломив десяток голов. Никто не усомнится, ибо каждое слово короля Аквилонии будет истинной правдой.
— Гм,— сказал Тараск, и беззвучно повторила я, пытаясь сообразить, что затевает жутковатый приятель почти состоявшегося правителя Немедии. Тараск оказался догадливее простоватой девочки из Пограничья, медленно проговорив:
— У мятежников его примут с распростертыми объятиями. Он — старый знакомый Эрде. Девчонка и Ольтен ничего не заподозрят.
— При удачном стечении обстоятельств мы получим их живыми и вместе с Камнем,— подхватил маг.— Можно даже устроить показательную казнь самозванца и его приспешницы. При неудачном — демон с ними, пусть подыхают.. Главное — заполучить обратно Талисман.
— Любопытно будет глянуть, как вытянутся физиономии у аквилонцев, когда они прослышат о новых похождениях своего обожаемого короля,— с расстановкой произнес Тараск. Этот его тон мне чрезвычайно не понравился. Он означал, что в скором времени кому-то придется очень и очень худо. Таких игрищ я не понимаю и не принимаю. Все имеет свои границы, в том числе политические интриги. Иначе мы станем похожи на свору бешеных собак, носящихся по городским окраинам и нападающим на все живое.— Как ты собираешься это сделать? И где? Здесь, в городе?
Маска отрицательно повернулась влево-вправо.
— Можно привлечь ненужное внимание. Мне нужно кое-что предпринять, и тогда завтра… то есть уже сегодня днем я вывезу нашу добычу из Бельверуса. Я отправлюсь в Лемату. Местечко уединенное, почти безлюдное и как раз неподалеку от Демсварта. Оттуда Конан волен бежать на все восемь сторон света.
— Рискованно,— сказал Тараск, но я поняла, что в душе он давно согласился со всеми предложениями своего жутковатого покровителя.
— Мы с самого начали знали, что придется рисковать,— бесстрастно отозвался колдун, поднимаясь с кресла.— Вряд ли нам представится второй подобный случай. Справимся — никто больше не посмеет даже заикнуться о незаконности твоего восхождения на престол. Этот вопрос станет запрещенным для любых обсуждений. И Чабела вкупе с ее сторонниками лично принесут тебе все положенные извинения…
Неразборчивое окончание разговора донеслось до меня уже из коридора. Я сидела, точно привязанная к стулу, и впервые в жизни ощущала пугающую растерянность. Я не знала, что мне делать. Нарушить мои неписаные правила жизни и вмешаться? Но ксальтотун и Тараск затевают такую игру, в
