— Ну хорошо, очень старые, никому не нужные развалины, так устроит? — Лешка перекатился на бок и подпер щеку рукой. — И кому это что дало? — подняв брови, спросил он.
Иван немедленно возразил:
— Ну, хотя бы разгадку одного древнего спора о переселении народов. Помнишь, я рассказывал о каменной плите с изображенными на ней четырьмя рунами?
Сашка навострил уши. Маша с Андреем замерли, боясь вздохнуть. Лешка лениво кивнул. А Иван сказал:
— Судя по этим рунам, развалины на горе являются крепостью, построенной выходцами из северной Европы в самом начале нашей эры.
Теперь уже сел Сашка.
— А этих переселенцев не герулами звали? — спросил он, вспомнив лекцию, прочитанную ему Лилией в день памятного визита Маши в его квартиру.
— Герулами, точно, — подтвердил Иван и тут же поинтересовался: — А ты откуда знаешь?
— Читал, — ответил Сашка. Маша не отводила глаз от гальки перед собой.
— А что за руны, помнишь? — спросил Андрей, стараясь не выказать охватившего его возбуждения.
— В упор не помню, — вздохнул Иван.
Андрей потянулся было к застегнутому карману купальных трусов, где держал Навигатор, но вовремя опомнился.
— Пошли, — сказал он и вскочил на ноги. — Покажешь эту плиту!
— Да ее археологи утащили, — удивился Иван энтузиазму. — Могу только место показать, где нашли. И это совсем не там, где развалины крепости — это несколько в стороне.
Лешка спросил Андрея:
— Ты чего так возбудился? Откуда про руны знаешь?
— У него бабушка историк, — не растерялся Сашка. — Специализируется как раз по периоду начала нашей эры.
Андрей на это только кивнул.
— Ясно… — Лешка поднялся на ноги и потянулся. — Чует моя душа, что похода не избежать! — Он повернулся к неподвижно сидевшей Маше. — Ты идешь?
— Можешь тут подождать, — добавил Иван. — Мы недолго!
Маша вздохнула и встала. Глаза у нее были шальные. Отряхивая с себя прилипшую гальку, она произнесла деловито:
— Нет уж. Если идете вы, то и я тоже.
Они пересекли пляж и по хорошо утоптанной тропе стали подниматься наверх. Иван бодро шагал впереди, то и дело давая пояснения, которые Лешка слушал равнодушно, Маша — внимательно, Сашка — с интересом, а Андрей — жадно. Тропа вывела их в небольшую зеленую долину — Долину Тавров, как сообщил Иван, — откуда после короткого подъема ребята попали в настоящее каменное царство. Неприступные стены возвышались над головой с трещинами такой глубины, что больше напоминали пещеры.
В одной из таких трещин с левой стороны оказалась спиральная лестница, вырубленная в скале, поднявшись по которой, ребята попали в узкое ущелье, чьи увитые плющом стены почти смыкались над головой. Миновав его, они через несколько минут очутились на каменной площадке. И сразу стало понятно, почему эта гора носит название Караульная вершина.
С восточной стороны была отчетливо видна возвышающаяся над Судаком гора Крепостная, увенчанная Дозорной башней. С противоположной, западной, стороны в море хорошо просматривался другой мыс. Так что легко можно было представить, как любой сигнал — скажем, огонь, зажжённый здесь, на Караул-Оба, — быстро передавался по всему побережью.
Иван успел еще показать, где именно археологи раскопали загадочную плиту, как стоящий выше их Лешка засвистел и стал тыкать пальцем вниз по склону.
— Катер твоего дядьки идет! — крикнул он и махнул Ивану рукой. — Давай поторопимся, может, успеем застать!
Иван побежал к Лешке проверить, тот ли это катер, а Андрей, повернувшись к ним спиной, достал из кармана Навигатор. На протяжении нескольких долгих секунд трое друзей смотрели на то, что показывает им Навигатор. Затем Андрей убрал его в карман, и они поспешили к Лешке с Иваном, которые уже вовсю махали руками и кричали им, чтобы поторопились.
В Судак они вернулись на катере.
26
Под утро их разбудил дождь. Дождь глухо стучал по крыше, с урчанием струился по водосточной трубе, звонко барабанил по подоконнику и отчаянно брызгал в распахнутое настежь окно.
Андрей открыл глаза и посмотрел на часы — пора было вставать. Он выключил не успевший зазвенеть будильник, поднялся с кровати и плотно затворил окно. Было еще темно, когда трое друзей вышли из дома, прошли по узкой, заросшей тополями улице и оказались на длинной набережной, протянувшейся вдоль всего Судака.
Здесь дождь усилился. Он безжалостно заколотил им по головам, стекая струями за шиворот и пузырясь лужами под ногами. Но дождь был теплый, вполне терпимый. Только майки у всех троих намокли и стали противно липнуть к телу да кроссовки Андрея набрали воды и хлюпали теперь на каждом шагу. Сашка тихо порадовался, что обул по совету Маши сандалии.
Впереди серой громадой вырисовывалась гора Крепостная с башнями, соединенными высокой стеной. Небо в той стороне уже очистилось, облака уходили к востоку, и день, судя по всему, обещал быть ясным. Шлепая по мокрым бетонным плитам, ребята деловито зашагали в сторону крепости. Дождь на короткое время перестал, но тут же снова возобновился.
На набережной не было ни души. Лишь встретился им наряд милиции с овчаркой на поводке, которая не обратила на них внимания, да спросил время пережидавший дождь под лапами акации запоздалый турист.
Вымокший до нитки Андрей неприветливо бросил:
— У нас нет часов!
Часы лежали у него в кармане купальных трусов вместе с Навигатором, но лезть в мокрый карман не было ни малейшего желания.
— А что так? — раздался им в спину вопрос. — Определяете время по звездам?
— По ним и определяем, — буркнул Андрей не останавливаясь.
— Смотрите, — сказал турист, — звездам не всегда можно доверять.
С трудом преодолев раскисшую от дождя длинную тропинку, что вела по склону горы к окраине города, они вышли на дорогу, соединяющую Судак и Новый Свет. Здесь дождь перестал. Наступали предрассветные сумерки. Уже знакомое им шоссе стало хорошо видно, и ребята пошли быстрее, зябко ёжась от легкого ветерка.
— Что-то я аж зубами стучу, — пожаловался Сашка. Он с завистью покосился на Машу, шагающую рядом как ни в чем не бывало, одетую в майку и шорты куда короче их с Андреем купальных трусов.
— Думаю, сожрать надо чего-нибудь, — добавил он. — Бутерброды у нас с чем?
— С ветчиной, — ответила Маша. — Достать?
Сашка кивнул. Андрей сказал:
— И мне тогда сразу.
Он остановился и повернулся к Маше спиной. Та развязала завязки, порылась в рюкзаке, вручила им по солидной величины бутерброду, себе взяла яблоко, и они пошли дальше. Впереди открылся во всей красе Сокол, когда, покончив с бутербродом, Андрей сказал Сашке:
— Это ты вибрируешь не от холода. Это ты вибрируешь от неизбежности встречи с самой большой
