прихрамывает.
— Что…что с тобой было?
— Какая разница? — сухо усмехнулся он. — Я, как видишь, цел и невредим, вот только нога еще не совсем зажила.
— Ты очень похудел, — обеспокоенно сказала Лили, не обращая внимания на его сарказм. — Расскажи мне, что произошло. Все считали, что ты погиб вместе с «Морским ястребом»… Все, кроме меня.
Он тяжело опустился на край кровати и, с каким-то странным выражением глядя ей прямо в глаза, рассказал все то же самое, что и Саре.
— Я вернулся на родину сразу, как только смог, — закончил Мэт. — Твой отъезд из Нового Орлеана очень меня удивил. Неужели желание поскорее увидеться с Уинслоу было так велико, что ты даже не подождала, пока Сара родит?
С губ Лили слетел прерывистый вздох.
— Все не так, Мэт. Клэй очень помогал мне, я не знаю, что бы без него делала!
— Охотно в это верю, — сухо бросил он. — Раздевайся.
От отчаяния Лили прикусила губу. Как пробиться сквозь мрачную стену нелепых подозрений? Как добраться до его сердца? Почему он не верит ей, не может переступить через свою ревность и понять, что все это время она преданно ждала его? Девушка взяла широкую сильную ладонь Мэта и ласково ее сжала. На какое-то мгновение Мэт будто окаменел, а потом долго сдерживаемые чувства прорвались наружу: с глухим стоном он порывисто обнял ее и крепко сжал.
— Мэт, ты меня задушишь!
Стальное кольцо его рук чуть ослабло.
— Прости меня, дорогой, — со слезами в голосе попросила Лили, — я виновата перед тобой в том, что не сказала ни одного доброго слова перед тем проклятым сражением…
— Только в этом?
— Только в этом.
С уст Мэта сорвался звук, похожий на рыдание, и он резко мотнул головой, словно пытаясь вырваться из сладкой паутины ее слов.
— Ты лжешь мне. Лили, но, бог свидетель, я ничего не могу с собой поделать!
— Нет, Мэт, я…
Он так жадно впился в ее губы, что у девушки перехватило дыхание.
— Я мечтал об этом с того самого мгновения, как очнулся на борту английского корабля, — охрипшим от желания голосом сказал Мэт.
Дальше все происходило как в тумане. Он раздевал ее, а она — его, потом их обнаженные тела сплелись в едином страстном порыве, и оба получили самое обжигающее, самое острое наслаждение в своей жизни. Оно пришло быстро и взорвалось в их головах огненными фейерверками, расколов весь мир и вытеснив его за стены комнаты, превратившейся в колыбель любви. Теперь на свете существовали только они — мужчина и женщина, Адам и Ева, два начала, две стихии, ставшие вдруг единым целым.
Мэт и Лили неподвижно лежали рядом, как потерпевшие кораблекрушение, которых море милосердно вынесло на берег, и постепенно приходили в себя. Мир возвращался вместе со всеми своими тревогами и нерешенными вопросами.
— Скажи, разве с Клэем тебе было так же хорошо? — едва размыкая губы, спросил Мэт. В его голосе больше не было враждебности, только горечь и обида.
— Мэт, я…
— Я знал, всегда знал, как доставить тебе удовольствие, — слабо усмехнулся он, не дав ей договорить. — И теперь, когда я вернулся домой, ни один мужчина никогда больше не прикоснется к тебе.
— Мне не нужен никакой другой мужчина, кроме тебя, — твердо ответила Лили. — А ты можешь сказать, что из всех женщин на свете тебе нужна только я?
Ее невинный вопрос застал его врасплох. В чем дело?
Неужели она намекает на то, что связалась с Уинслоу, дабы отомстить ему за Клариссу? Но ведь он-то чист перед своей женой, тогда как она… Вот уж воистину, лучшая оборона — это нападение! Мэт почувствовал, что в нем снова поднимается горячая волна гнева.
— Черт возьми. Лили, как я могу поверить в то, что, кроме меня, тебе никто не нужен, когда всего несколько минут назад сам, своими глазами, видел тебя на руках у Клэя? Есть ли смысл повторять тебе, что ты для меня единственная женщина, если ты все равно в это не веришь? Ты моя жена, я хочу и буду заниматься с тобой любовью, но не приплетай к сексу больше того, чем он является. Мы, как кремень и кресало, высекаем друг из друга искры, а потом сгораем в жарком пламени страсти, получая ни с чем не сравнимое удовольствие. Я охотно признаю, что хочу тебя, что всегда тебя хотел, так зачем же делать простое сложным?
Лили показалось, что перед ней разверзлась пропасть.
Опять те же ужасные слова, опять любовь подменяется похотью… Куда делся тот Мэт, с которым она была так счастлива на острове? Неужели он снова стал прежним?
Или он и не менялся, а она только обманывала себя? Нет, не может быть. Просто Мэт все еще зол на нее из-за бедняги Клэя и хочет побольнее ударить — не кулаком, так словом.
Гнев все сильнее охватывал Мэта, но вместе с ним в нем снова проснулось желание.
— Раздвинь ноги, — без тени ласки сказал он.
— Это приказ? — вскинулась Лили, возмущенная его тоном.
— А я, по-твоему, должен просить то, что и так принадлежит мне по праву?
— Я не вещь, чтобы кому-то принадлежать!
— Интересно, дорогая, а с ним ты тоже так ломалась?
Или это счастье выпадает только на мою долю?
— Мэт, перестань!..
— Ну что ты, я еще толком и не начал.
Он одним движением перекатил Лили на спину, прижал ей руки к кровати и взял грубо, как животное. Сначала она думала, что умрет от боли и отчаяния, но вскоре тело вновь предало ее, начав отвечать на ритмичные движения вторгнувшейся в него плоти. Зверской силы оргазм сотряс асе ее существо, подобно урагану, который сметает все на своем пути. А потом у нее в голове как будто выключили свет.
Когда Мэт пришел в себя, Лили лежала рядом, свернувшись калачиком, и тихо плакала.
— Ну что, понравилось? — Его голос был все еще груб.
Она не ответила.
— Лили?
Молчание.
— Что с тобой? — нахмурился Мэт, все еще пытаясь прикинуться циничным и равнодушным, чтобы скрыть свои истинные чувства. — Тебе было больно?
— Да! — всхлипнула Лили. — Но лучше бы ты меня просто ударил… Ты поступил со мной как.., как со шлюхой, с продажной девкой, нанятой лишь для того, чтобы удовлетворить твою похоть. Если я и в самом деле значу для тебя только это, отпусти меня! Дай мне уйти! Так будет лучше для нас обоих!
— О, отличная идея! — усмехнулся Мэт. — Она решает все проблемы.., для тебя и Уинслоу. Но вы просчитались. Я никогда не отпущу тебя и уж тем более не уйду сам. Ты моя жена и принадлежишь мне. Навеки!
Сдерживая крик отчаяния. Лили до крови прикусила губу. Она ничего не скажет ему о ребенке! По крайней мере сейчас, пока он не остынет и не поймет наконец, что Клэй ничего для нее не значит. Кроме того, она еще слишком хорошо помнила его встречу с Клариссой в порту Нового Орлеана, которую он так толком ей и не объяснил.
То, что Кларисса приходила к нему за деньгами, еще не значит, что ей не захотелось отблагодарить его за это…
Нет, о ребенке говорить пока рано.
— А на что намекал Уинслоу? — внезапно спросил Мэт. — Он сказал, что мне следует о чем-то знать…
