Наконец Мира кинула взгляд на бронзовые часы, стоявшие на ее столе.
— Сотрудники обязаны приходить на работу к девяти, за исключением случаев, оговоренных заранее, — строго произнесла она.
«Скорее бы Ховард вышел из больницы», — подумала Кристи, а вслух сказала:
— Разумеется. Но вообще-то я в отпуске. Мне еще больше месяца гулять.
Мира улыбнулась. Улыбка ее была такой же тонкой и холодной, как и нитка жемчуга.
— Закрой, пожалуйста, дверь и присаживайся.
Кристи закрыла дверь и села, выжидающе глядя на Миру.
— Ховард вчера умер.
У Кристи сжалось сердце. Ховард Кесслер был болен СПИДом. За прошедший год его три раза клали в больницу, но каждый раз он выписывался и возвращался к работе, похудевший и тихий, но по-прежнему остроумный и деятельный. В конце концов все сотрудники поверили, что Ховард все-таки выкарабкается, а тем временем врачи найдут средство от СПИДа.
Кристи закрыла глаза, пытаясь справиться с подступившим к горлу комком.
— С завтрашнего дня, — объявила Мира, — я главный редактор.
— Поздравляю, — выдавила наконец Кристи.
— Спасибо. Несмотря на наши… разногласия в прошлом, я надеюсь, мы найдем общий язык.
Кристи молча кивнула. Ховарда больше нет. Мозг отказывался понять это.
— Теперь направление журнала изменится, — донесся бесстрастный голос.
Все же удивительно, что они, Кристи Мак-кенна и Ховард Кесслер, такие разные, непохожие друг на друга люди, совершенно одинаково понимали, как с помощью одежды и украшений подчеркнуть индивидуальность человека. Куда Мире до Ховарда!
— Я подумала насчет твоей статьи об алмазах. Мне кажется, ты слишком преувеличиваешь значение всех этих новых… — Мира замолчала, пытаясь подобрать слова.
Кристи тоже молчала, не желая помогать ей.
— Одним словом, мне непонятно твое, на мой взгляд, провинциальное предубеждение против признанных модельеров, — наконец сформулировала свою мысль Мира.
Кристи едва сдержалась. Сначала она спокойно заявляет о смерти Ховарда, а теперь еще критикует статью, которую Ховард считал одной из лучших статей Кристи!
— Я писала о новых тенденциях, о молодых интересных художниках, — как можно спокойнее ответила Кристи. — Что, я их перехвалила или была слишком строга к старым фирмам, дающим у нас рекламу?
— Ты считаешь, что рекламодатели могут мне что-то диктовать? — возмутилась Мира.
— А им этого и не нужно делать. Еще Ховард говорил, что ты всегда отдаешь предпочтение тем, кто хорошо платит.
Мира словно не слышала ее.
— Твоя статья на веки вечные отправляется в архив, — подытожила она. — У меня есть для тебя кое- что поважнее. — И выпрямилась в кресле.
Кристи разозлилась, впрочем, скорее на себя, чем на Миру. Как наивна она была! Ей-то казалось, что достаточно стажа и имени, чтобы иметь полную свободу писать все, что хочешь.
Как она ошибалась! Десять лет работы на «Горизонт» оказались мыльным пузырем — большим, блестящим и непрочным.
А Мира Бест сейчас поднесла иголку к этому пузырю.
— Что же это такое? — скорее для приличия поинтересовалась Кристи.
— «Горизонт» стал слишком экстравагантным журналом, — начала Мира. — Нашим читателям неинтересны сомнительные эксперименты и никому не известные японские модельеры, которые не сегодня- завтра разорятся.
Кристи фыркнула, но сдержалась.
— Мы должны больше писать об известных фирмах, — продолжала Мира, — тех, кого публика знает, чьи вещи покупает.
— Конечно, ведь они дают рекламу на наших страницах! Все правильно: рука руку моет, — тихо сказала Кристи.
— Реклама здесь ни при чем, — как отрезала Мира. — И если ты еще когда-нибудь заикнешься, что рекламодатели могут диктовать мне свои условия, ты будешь уволена. И можешь менять профессию.
В этом Кристи не сомневалась. У Миры везде были прочные связи еще со времен Адама. У Кристи же, кроме хорошего понимания тенденций моды и таланта журналиста, не было ничего.
— Я надеюсь, мы поняли друг друга? — жестко спросила Мира.
— Совершенно.
Мира продолжила свою, похоже, заранее приготовленную речь:
— «Горизонт» считается одним из лучших журналов мод, поэтому естественно, что известные модельеры дают рекламу именно на наших страницах. Разве они не сумеют придумать что-нибудь новое и интересное? Взять хотя бы Питера Хаттона. — Мира запнулась и пристально поглядела на Кристи. — Ты не согласна?
— Я не видела его последних работ.
Мира слегка покраснела.
— Кристи, у тебя острый ирландский ум. Пойми же наконец, что нам лучше быть союзниками, чем врагами.
— Шотландский, — поправила Кристи.
— Что?
— Может быть, у меня ум и острый, но он шотландский, а не ирландский.
— Не важно, — нетерпеливо прервала ее Мира. — Главное — то, что направление «Горизонта» теперь изменится. Мы будем писать о модельерах и ювелирах, чьи вещи продаются в лучших магазинах Парижа, Нью-Йорка, Рима, Лондона, Лос-Анджелеса и Токио, а не о никому не известных японских или латиноамериканских кустарях.
Кристи приказала себе молчать, но не сдержалась:
— Вряд ли кто-нибудь назовет Питера Хаттона одним из лучших модельеров мира. Последнее время дела его идут неважно.
— Ерунда.
— Ой ли? Цены в его магазинах падают, промышленники отказываются использовать его разработки, и ходят даже слухи, что…
— Ерунда, — резко перебила ее Мира. — О модельерах часто ходят всякие нелепые слухи. Питер Хаттон признан одним из лучших модельеров Америки. Его фирменный знак можно увидеть повсюду.
— Вот именно, повсюду.
Мира поморщилась. Она поняла намек Кристи: нельзя быть элитным модельером и в то же время продаваться по всей Америке.
— Питер скоро представит новую, совершенно потрясающую коллекцию. — Мира решила не обращать внимания на скепсис Кристи. — Я уже видела наброски и уверена, что коллекция будет иметь большой успех. «Горизонт» должен написать об этом большую статью.
Кристи понимала: она уже не хозяйка самой себе. Мира заранее решила, как «Горизонт» должен оценить новую коллекцию. Бездарный, давно выдохшийся Хаттон должен получите восторженный отзыв.
— Я знаю, у тебя получится. Смелость и необычность замысла Хаттона сможешь оценить только ты, с твоим вкусом и талантом. — Мира была уверена в согласии Кристи.
Кристи хотела было отказаться, но вспомнила о Джо-Джо.
«Джо-Джо, во что ты меня втянула?! Послать бы эту сушеную воблу подальше! Но я не могу. Мне остается надеяться только на то, что я сумею найти новую работу прежде, чем она сумеет разрушить мою репутацию. Или надеяться, что Питер Хаттон действительно изобразил что-то необычное. Но это было бы чудом».
— Интересная идея, — произнесла Кристи вслух.
Это была ее обычная фраза, которой она прикрывалась, когда не знала, что сказать.
