Наскоро забросил в рюкзак вещи – плавки, спортивный костюм, белье, тапочки. Чуть не забыл зубную щетку в ванной комнате. А не хотелось бы: неохота тут ничего оставлять после себя.
Он спустился в холл с рюкзаком как раз в тот момент, когда Максим, очень веселый, плюхнулся в кресло перед экраном:
– Видели? Несколько дней будут как шелковые. Зато в игре теперь станут собраннее, злее, эдакий эльфийский спецназ… Арсен? Ты чего это?
– У меня официальное сообщение, – Арсен был готов к этой речи, но в последний момент у него перехватило горло. – Я прерываю контракт. Пунктом девять-шесть предусмотрено расторжение договора в одностороннем порядке, без предварительного уведомления. Я еду домой.
Он сразу понял, что Аня ждала от него чего-то подобного, а Толик – нет. Что до Максима – тот изобразил перепуганную курицу: хлопнул ладонями по бедрам, будто крыльями:
– Арсен! Ты? От тебя-то я такого никак не ждал! Хрен бы побрал эту хрупкую подростковую психику, эти возрастные эксцессы… Ты хоть понимаешь, что это слив, позорный слив, ты сломался и повелся на провокацию, совсем как наши пионеры?
Обидно? – спросил себя Арсен. Да нет. Пожалуй, нет. То есть мне, конечно, оскорбительно это слышать, и не столько задевают слова, сколько тон, каким он говорит. Но какая разница? Я знаю, что он сейчас со мной
– Я решения не меняю, – сказал Арсен. – Родителям я уже позвонил (тут он соврал и мимоходом пожалел, что в самом деле не позвонил отцу на работу). – Если надо подписать какие-то бумаги – я подпишу. Или отец, как мой представитель, подпишет.
Толик щелкнул языком:
– А далеко пойдет парень. Ты была права, Анька.
Арсен посмотрел на Аню. Честно говоря, он не собирался на нее смотреть и даже боялся, это вышло непроизвольно. Она ответила внимательным, чуть напряженным взглядом. Как будто просчитывала что-то про себя и никак не могла просчитать.
– Никто не станет тебя удерживать, – грустно сказал Максим. – Только что сказать твоим бойцам? Что их предводитель жидко обделался и покинул поле боя?
– Найдете, что сказать. – Арсен обнаружил, что голос его совершенно лишен эмоций, и очень этому обрадовался.
– Хорошо, славно, заканчивать игру им придется без командира, придется Марьяне Чабановой, что ли, возглавить штаб…
Арсен внутренне напрягся:
– Она справится. Тем более что ноутбук у нее дома уже есть.
Максим поднялся. Арсен вдруг заметил, какой он высокий. Здоровенный мужчина, больше Толика, с близко посаженными, воспаленными от вечного недосыпа глазами. Из правого кулака свисала мышь на обрезанном проводе.
– Еще раз, – вкрадчиво начал Максим. – Арсен, ты отказываешься от участия в тренинге? От всех возможностей, которые он перед тобой открывает? От большой интересной работы? От нового опыта? Он власти, в конце концов?
– Да. – Арсен закинул на плечи рюкзак. – Если ничего не надо подписывать – я пойду.
Максим чуть поднял брови:
– Ты уверен?
– Да.
Щекой Арсен чувствовал Анин взгляд. Она заметно подобралась: будто ждала чего-то. Будто собиралась броситься кому-то на помощь, а вот Максиму или Арсену – это невозможно было понять.
– Ну ладно – Максим поник и плюхнулся обратно в кресло. – Уважаю твой выбор… Сейчас придет машина.
– Я на электричке.
– Вот этого не надо: я отвечаю за твою безопасность перед твоими родителями, а пригородные электрички – дело ненадежное. Сейчас придет машина, – Максим вытащил телефон, – но я тебя прошу, ради наших прошлых хороших отношений… объясни, что случилось, а?
– Что случилось?!
Мудро было бы сейчас промолчать. Просто улыбнуться и вежливо промолчать. Но Арсен не научился еще быть мудрым. У него накипело на душе.
– Что случилось? – он обернулся к Толику и Ане. – Ладно, на нас испытывали дурную рекламу и не пойми какие стимуляторы, мы согласились вроде как на тренинг. Но эти пацаны и девчонки даже такого согласия не давали! Их накрыли… колпаком, как крыс или хомячков, их накрыли каким-то дурацким воздействием… Толик, Аня, вы слепые, что ли?! Тут паленым пахнет, от этой конторы бежать надо, ноги уносить!
– Боже мой, в последний раз беру ребенка на проект, – вполголоса, как-то очень тоскливо пробормотал Максим. – Их накрыли воздействием… Да каждый день эти ребята накрыты воздействием стократ более сильным! Они же телевизор смотрят, в школу ходят, ссылками обмениваются, у них не мозги – у них кладбище вирусов в голове! Каждый одинок, каждый хочет, чтобы его любили, а сам любить ни фига не умеет… И вот свершилось: они счастливы! Им интересно жить, они готовы жизнь положить за друга… У тебя, Арсен, есть друг, ради которого ты умер бы? У тебя вообще нет друзей и никогда не будет. Взять хоть твою Марьяну Чабанову…
– Она не моя!
– …Взять твою одноклассницу Марьяну Чабанову. У нее были в жизни близкие люди? У нее были френды! Может, ты готов быть ей другом? А? Куда тебе… А теперь у девочки впервые в жизни появились друзья. О таком песни поют, Арсен. Баллады слагают. Не переживай за этих ребят, они счастливее тебя!
Толик хмыкнул. Аня сузила глаза, мельком глянула на Максима и снова – на Арсена.
– А что до запаха паленого, – Максим вдруг сделался кротким, как монашка, – то ведь каждому человеку судьба нальет столько литров удачи, сколько поместится в бензобак его смелости. Извини, что витиевато, просто выражение понравилось. Сейчас придет машина, Арсен, и… вали на все четыре стороны.
Вежливый водитель уложил его рюкзак в багажник. Арсен уселся на переднее сиденье, пристегнулся. Мягко завелся мотор, и сосны, коттедж, бассейн в дождевой кисее поплыли назад.
Машина выехала на дорогу, по которой совсем недавно (неужели позавчера?) Арсен провожал к электричке Баффи, то есть Иру. Арсен вытащил телефон и нашел в списке номер Марьяны Чабановой.
Гудок. Гудок. Телефон не отвечает.
– Родителям звонишь? – вдруг спросил водитель.
– Подружке. Однокласснице.
– Это дело, – почему-то обрадовался водитель.
Арсен слушал и слушал гудки. Лесная дорога казалась слишком длинной – казалось, уже давно должны были появиться железнодорожное полотно и выезд на шоссе.
– Алло, – сказал в трубке незнакомый голос.
– Прошу прощения. Можно Марьяну?
– Вы ошиблись номером, – сказал чужой голос и сразу дал отбой.
– Вот же фигня, – сказал Арсен вслух через несколько минут. – Номер тот же самый, вот, у меня записано. Трубку у нее сперли, что ли?
– Может, сперли, – согласился водитель. – А может, просто глюки в сети. Такое тоже бывает.
Они ехали долго, стояли в пробках, слушали попсу. Поток, сделав машину частью себя, тянул и тащил ее по течению в стаде чумазых «пирожков» и огромных фур, покрытых брезентом, будто слоновьей кожей, с колесами такими грязными, будто намотавшиеся на них километры свисали нечистой бородой. Перед глазами стояла то задняя желтая стенка микроавтобуса, то запасное колесо старого «бобика», потом они уходили куда-то вбок, менялись местами и снова начинали чередоваться: желтый автобус, «бобик», случайная легковушка – и снова желтый автобус.
