полсотне.Но не было Ленина.Всё было фальшью…Была бакалея.В ней люди и фарши.1958* * *Сидишь беременная, бледная.Как ты переменилась, бедная.Сидишь, одёргиваешь платьице,и плачется тебе, и плачется… За что нас только бабы балуют,и губы, падая, дают,и выбегают за шлагбаумы,и от вагонов отстают? Как ты бежала за вагонами,глядела в полосы оконные… Стучат почтовые, курьерские,хабаровские, люберецкие… И от Москвы до Ашхабада,остолбенев до немоты,стоят, как каменные, бабы,луне подставив животы.И, поворачиваясь к свету,в ночном быту необжитом — как понимает их планетасвоим огромным животом.1958ТАЙГОЙТвои зубы смелыв них усмешка ножаи гудят как шмелизолотые глаза! Мы бредём от избушкинам трава до ушейты пророчишь мне взбучкуот родных и друзейты отнюдь не монахиняхоть в округе – скитыбродят пчёлы мохнатыенагибая цветына ромашках росакак в буддийских пиалахкак она хорошав длинных мочках фиалокВ каждой капельке-мочкеотражаясь мигаяты дрожишь как Дюймовочкатолько кверху ногамиты – живая водана губах на листкеты себя раздалавсю до капли – тайге.1958СИБИРСКИЕ БАНИБани! Бани! Двери – хлоп! Бабы прыгают в сугроб.Прямо с пылу, прямо с жару —ну и ну! Слабовато Ренуарудо таких сибирских «ню»!Что мадонны! Эти плечи,эти спины наповал —будто доменною печьюзапрокинутый металл.Задыхаясь от разбега,здесь на ты, на ты, на тычистота огня и снегас чистотою наготы.День морозный, чистый, парный.Мы стоим, четыре парня,в полушубках, кровь с огнём, —как их шуткойшуганём!Ой, испугу!Ой, в избушкукак из пушки, во весь дух:– Ух!..А одна в дверях задержится,за приступочку подержитсяи в соседа со смешкомкинеткругленьким снежком! 1958ТУЛЯКругом тута и туя.А что такое – Туля?То ли турчанка —тонкая талия?То ли речонка —горная,талая?То ли свистулька?То ли козуля?Т у л я!Я ехал по Грузии,грушевой, вешней,среди водопадови белых черешней.Чинары, чонгури,цветущие персикио маленькой Тулесвистали мне песенки.Мы с ней не встречались.И всё, что успели,столкнулись – рассталисьна Руставели…Но свищут пичугив московском июле:«Туит —ту-ту —туля!Туля! Туля! 1958* * *По Суздалю, по Суздалюсосулек, смальт —авоською с посудоюнесётся март.И колокол над рынкоммотается серьгой.Колхозницы – как крынкив машине грузовой.Я в городе бидонном,морозном, молодом.«Америку догонимпо мясу с молоком!»Я счастлив, что я русский,так вижу, так живу.Я воздух, как краюшкуморозную, жую.Весна над рыжей кручей,взяв снеговой рубеж,весна играет крупоми ржёт, как жеребец.А ржёт она над критикойиз толстого журнала,что видит во мне скрытоепосконное начало.1958ТБИЛИССКИЕ БАЗАРЫ
…носы на солнце лупятся,
как живопись на фресках.
Долой Рафаэля!Да здравствует Рубенс!Фонтаны форели,цветастая грубость!Здесь праздники в будни,арбы и арбузы.Торговки – как бубны,в браслетах и бусах.Индиго индеек.Вино и хурма.Ты нынче без денег?Пей задарма! Да здравствуют бабы,торговки салатом,под стать баобабамв четыре обхвата!Базары – пожары.Здесь огненно, молодопылают загаромне руки, а золото.В них отблески масели вин золотых.Да здравствует мастер,что выпишет их!1958ОДА СПЛЕТНИКАМЯ сплавлю скважины замочные.Клевещущему – исполать.Все репутации подмочены.Трещи,трёхспальная кровать!У, сплетники! У, их рассказы!Люблю их царственные рты,их уши,точно унитазы,непогрешимы и чисты.И версии урчат отчаяннов лабораториях ушей,что кот на даче у Ошанинасожрал соседских голубей,что гражданина А. в редискенакрыли с балериной Б…Я жил тогда в Новосибирскев блистанье сплетен о тебе.Как пулемёты, телефоныменя косили наповал.И точно тенор – анемоны,я анонимки получал.Междугородные звонили.Их голос, пахнущий ванилью,шептал, что ты опять дуришь,что твой поклонник толст и рыж,что таешь, таешь льдышкой тонкойв пожатье пышущих ручищ… Я возвращался.На Волхонкележали чёрные ручьи.И всё оказывалось шуткой,насквозь придуманной виной,и ты запахивала шубкуи пахла снегом и весной.Так ложь становится гарантиейтвоей любви, твоей тоски…Орите, милые, горланьте!..Да здравствуют клеветники!Смакуйте! Дёргайтесь от тика! Но почему так страшно тихо?Тебя не судят, не винят,и телефоны не звонят…1958БАЛЛАДА ТОЧКИ«Баллада? О точке?! О смертной пилюле?!»Балда!Вы забыли о пушкинской пуле!Что ветры свистали, как в дыры кларнетов,в пробитые головы лучших поэтов.Стрелою пронзив самодурство и свинство,к потомкам неслась траектория свиста!И не было точки. А было – начало.Мы в землю уходим, как в двери вокзала.И точка тоннеля, как дуло, черна…В бессмертье она?Иль в безвестность она?…Нет смерти. Нет точки. Есть путь пулевой —вторая проекция той же прямой.В природе по смете отсутствует точка.Мы будем бессмертны. И это – точно!1958БАЛЛАДА РАБОТЫ
Е. Евтушенко
ПётрПервый —потпервый…не царский (от шубы,от баньки с музыкой) —а радостный,грубый,мужицкий!От плотской забавыгудела спина,от плотницкой бабы,пилы, колуна.Аж в дуги сгибалисьдубы топорищ!Аж щепки вонзалисьв Стамбул и Париж!А он только крякал,упруг и упрям,расставивши краги,как башенный кран.А где-то в Гаагедуховный буян,бродяга отпетый,и нос точно клубень —Петер? Рубенс?!А может, не Петер?А может, не Рубенс?Но жил среди петельрубинов и рубищ,где в страшных пучинахвосстаний и
