Христос,розовеющими пучками —островками травы пророс.И пока мы судьбу вымаливаем,расцветают слёзы громад —между клумб вертикальных мальвыароматы свои струят.Игнорировавши промышленность,Стена Плача, смысл бытия,нам, по-женски дымясь подмышками,раскрывает объятия.2Комнату шка моя – неотель «Плаза».проживаю теперь в стене —Стене Плача.Взявши шапку напрокат,птичьим писком,как кредитку в банкомат,сую записку.Здесь не допекает гнус.Слёз не пряча,лбом отчаянно уткнусьв Стену Плача.Это только для мужчин.В отдаленьеопускаюсь в глубь причинмашинного отделенья.Ливень. Дача. Пастернак.Срам и слава.Руки к небу простирай,Ярославна!Ты, распятая страна,муза, прачка,моя пятая стена —Стена Плача.Не страшна стена угроз,стена смеха.Неприступна стена слёз,крепость эха.И твой хлюпающий носсреди меха.Нету крыши. Дефицитпенопласта.Нас с тобою защититСтена Плача.3Измерь мою жаркую жизнь перстамина ощупь, как гусеница-землемер.Что я сумел – перед Тобой предстанет.И что я не успел.Пока ещё небо не стала меритькреста измерительная щепоть —наставь моё сердце прощать и верить,Господь!1997ПОМИЛУЙ, ГОСПОДИ…Отпевали Детонатовича в закрытом гробу.Как пантера, сидит телекамера у оператора на горбу.Последнею хохмой чёртовой печаля иконостас,Мария повязку чёрную повязала ему на глаз.Пиратские череп и кости прикрыли зрачок его…Упокой душу, Господи, усопшего раба Твоего.А он отплывал пиратствовать в воды, где ждёт Харон.Сатана или Санта-Мария встретят его паром?Изящные череп и кости, скрещённые внизу,как на будущий паспорт, лежат на его глазу.Стилист? хулиган? двурушник?Гроб пуст. В нём нет никого.Упокой душу, Господи, усопшего шута Твоего.Спасли меня в «Новом мире» когда-то пираты пера.А вдруг и тогда схохмили? Всё это теперь мура.Земли переделкинской горсточку брошу на гроб его.Упокой душу, Господи, духовного бомжа Твоего.Вы выпили жизни чашу, полную денатурата.Литература частная, вздохни по Андрею Фанатовичу.Успокой, Господь, нашу агрессию,гордынь мою успокой,успокой страну нашу грешную, не брось её в час такой! Время шутить не любит. Шутник, уйдя, подмигнул.А вдруг не ошибся Лютер, что Богу милей богохул?Упокой душу, Господи, усопшего Абрама Твоего.Греховничая, кусошничая, хранит в себе божествоинтеллигенции горсточка, оставшаяся в живых… Упокой души, Господи, неусопших рабов твоих.Париж, Сергиево подворье, 14 марта 1997ХРАМНа сердце хмара.В век безвременьямы не построили своего храма.Мы все – римейки.Мы возвели, что взорвали хамы.Нас небеса ещё не простили —мы не построили своего храма.В нас нету стиля.Мышки- норушки,не сеем сами.Красой нарышкинской, душой нарушенной,чужими молимся словесами.Тишь в нашей заводи.Но скажем прямо —создал же Гауди молитву-ауди.Но мы не создали своего храма.Не в форме порно.Но даже в сердцемы не построили нерукотворнойдомашней церкви.Бог нас не видит.И оттоговсе наши драмы —мы не построили своегохрама.1997МОРЕПроплыву, продышу, проживу брассом.Проплыву, проживу, пролюблю кролем.Под моей треугольной рукой- мордой,словно конь под дугой, вырывается море.Я люблю тебя, море, за то, что ты есть, море.Лишь завижу тебя, сразу хочется снять шмотки.Мы любовники, море. Встречаемся мы голыми.Как в любовь или смерть. Мне милее любовь, море.Заплываю в зелёную страсть с мола.Миром правит amour. А иначе берут Смольный.«Nevermore» – над Венерой кричит ворон.«More ещё, ещё more» – отвечает моё море.То ты – Моцарт, а то корабли мочишь.Я к тебе прилечу – в меня бросишь сервиз, Мойра!Кто позволил тебя у России отнять, море?Ты из нашего мора, вздохнув, эмигрируешь, море.Проживу, прохриплю, продышу смогом.Смою хлоркой московской из пор твой запах.Моё сердцебиенье кому ты отдашь завтра?Я люблю тебя, море, за то, что ты есть Море.1997ШАЛАНДА ЖЕЛАНИЙШаланда уходит. С шаландой неладно.Шаланда желаний кричит в одиночестве.Послушайте зов сумасшедшей шаланды,шаланды – шаландышаландышаландыша —л а н д ы ш а хочется! А может, с кормы прокричала челночница?А может, баржа недодолбанной бандерши?Нам ландыша хочется! Ландыша хочется!Как страшно качаться под всею командой!В трансляции вандала, вандала, вандала«Лаванда» лавандалаванда не кончится.А море, вчерашнее Russian, дышало,кидало до берега пачки цветочные.И все писсуары Марселя ДюшанаБелели талантливо. Но не точно.И в этом весь смысл королев и шалавыпоследней, пронзающей до позвоночника.И шёпот моей сумасшедшей шаланды,что я не услышал:«Л а н д ы ш а хочется…»1997СПАСИТЕ ЧЕРЁМУХУСпасите черёмуху! Как в целлофаны,деревья замотаны исчервлённые.Вы в них целовались. Летят циферблаты.Спасите черёмуху! Вы, гонщики жизни в «Чероки» красивом,ты, панк со щеками, как чашка Чехонина.Мы без черёмухи – не Россия. Спасите черёмуху.Зачем красоту пожирают никчёмные?!К чему, некоммерческая черёмуха,ты запахом рома дышала нам в щёки,как тыщи волшебных капроновых щёточек!Её, как заразу, как класс, вырубаютпод смех зачумлённый.Я из солидарности в белой рубахесутуло живу, как над речкой черёмуха.Леса без черёмухи – склад древесины.Черёмухи хочется! Так клавесинуЧайковского хочется. К вечеру сильнои вкладчице «Чары», и тёлке в косынке,несчастным в отсидке, и просто России,опаутиненной до Охотского,черёмухи хотца, черёмухи хотца… Приду, обниму тебя за оградой,но сердце прилипнет к сетям шелкопряда.Шевелятся черви в душе очарованной…Спасите черёмуху! Придёт без черёмухи век очерёдный.Себя мы сожрали, чмуры и чмурёнихи.Лесную молитву спасите, черёмуху!Спаситесь черёмухой.1997ПРОЩАЙ, АЛЛЕН…Не выдерживает печень.Время – изверг.Расстаёмся, брат мой певчий,amen, Гинсберг.Нет такой страны на карте,где б мы микрофон не грызли.Ты – в стране, что нет на карте,брат мой, призрак.Нет Америки без Аллена.Удаляется без адресалицо в жуткой бороде,как яйцо в чужом гнезде.Век и Сталина, и Аллена.Шприцев стреляные гильзы.Твой музон спиритуален,Гинсберг…Призраки неактуальны.Но хоть изредкадай знать мне иль Бобу Дилану,чтоб потом не потеряться.Ты – в пространствах дзэн-буддизма,я – в пространствах
