предугадать появление возможных зомби, закрыть им доступ к проекту. Но с каждым днем их становилось все больше и больше. Он уже безошибочно угадывал имена жертв рекламы во сне в заголовках криминальных новостей. Кто-то сошел с ума, кто-то лег в больницу с тяжелым пищевым отравлением, кто-то угодил в тюрьму за ограбление… А их родственники каждое утро брали палки, камни и плакаты: «Долой рекламу! Верните наши сны!» в руки и приходили митинговать под окна его офиса. Журналисты то и дело поднимали шум в новостях о массовом зомбировании. Колесо времени крутилось все быстрее и быстрее. Победа запахла керосином. Персональное небо за окнами углового кабинета уже не радовало, а часы на белой стене напоминали бомбу замедленного действия. Немного успокаивала лишь мысль о том, что корпорация с миллиардным оборотом, треть, а то и половину прибыли заработавшая на его технологии, прикроет его тылы даже при самом безнадежном раскладе.
Еще месяц назад Сергей думал о том, что сможет отшлифовать технологию, и все пойдет как нужно. Но число жертв росло, не поддаваясь какому-либо анализу. И в этом последнем забеге он уже сам на себя не поставил бы ни цента. Он лишь ждал развязки, упрямо вверившись тем безоблачным девяносто шести процентам успеха вопреки роковым четырем, которые пытался вымести, вытравить, выплеснуть, выжечь из своей жизни. Но числа были еще упрямее: если выполнил задуманное даже не на девяносто шесть, на девяносто девять и девять десятых процента, то считай, что ничего не сделал, ибо мир целостен и не делится на части.
Бомба взорвалась вместе с очередным выпуском вечерних новостей.
– Час назад в супермаркете скончался мужчина от передозировки алкоголя. Он разбил витрину и пил залпом сразу из нескольких бутылок джина. Обстоятельства происшествия выясняются. Если он был подвержен видео-гипнозу, и видел рекламу алкоголя во сне, Правительство официально запретит использование технологии, а виновные предстанут перед судом, – сообщил корреспондент, сдвинув густые брови на переносице.
Черный вестник начала конца.
Сергей торопился домой и не ответил на последний телефонный звонок, выходя из офиса. Зря! Возможно, звонили из милиции, возможно, уже сервер проекта арестован, и все кончено…
Он нервно прошелся по кухне. Нужно сосредоточиться, подумать, найти решение…
В это время из комнаты Наташи зазвучало пронзительно грустное и упоительно нежное гитарное соло. Сергей в несколько прыжков преодолел расстояние между телевизором на кухне и дверью в ее комнату.
– Как ты можешь слушать музыку СЕЙ-ЧАС?! Ты хоть знаешь, что происходит? Наш проект заморозят! Тебе что – все равно? – заорал он на непривычно высоких нотах в распахнувшуюся с грохотом дверь.
– Не смей на меня кричать! Я ни в чем не виновата! – удивительно спокойно и твердо ответила Наташа. – Твой проект заморозят, потому что ты переступил черту! Я тоже хочу видеть во сне Руслана, с кем ты не даешь мне видеться, а не голых баб, глотающих литрами апельсиновый сок на пляже!
Она медленно поднялась с дивана, потянулась к проигрывателю, выключила музыку. Сергей растерянно смотрел на ровные и неторопливые движения сестры. Впервые Наташа показалась ему совсем взрослой женщиной, и он вдруг подумал, что у нее своя особая, отдельная от него жизнь, и ей безразличны его проекты. Наташа прошла мимо него в прихожую так, словно его и не было в комнате.
– Куда ты? – только и успел спросить Сергей.
– Наверстывать упущенное! Я Москвы не видела толком, с вокзала – сразу в офис! Не жди меня, ложись спать, – был ответ.
Хлопнула входная дверь.
Сергею до тошноты захотелось что-нибудь разбить. Выхватив диск с Наташиной музыкой из проигрывателя, он в сердцах швырнул его об пол. Диск, сделав круг по комнате, вернулся и остановился прямо у его ног. По гладкой серебристой поверхности пошла трещина. Сергей любил сестренку, но с тех пор, как взял ее с собой в столицу, трещина между ними увеличилась до размеров огромной пропасти отчуждения и непонимания. Сергей набрал ее номер: гудкам в трубке отозвалась знакомая мелодия мобильного где-то в комнате. Она опять оставила его дома.
– Игорь, выручи! – вспомнил Сергей о друге. – Найди Наташку, мы поссорились, она ушла из дома и даже телефон не взяла с собой.
– Ты на часы смотришь? – сонно зевнул Игорь. – Нашел, когда сестру на улицу выгонять! Ладно, попробую объездить ваш район. Куда она могла пойти?
– Не знаю! Сам бы поехал, но не могу. Только что мужик умер в супермаркете от передозировки алкоголя. Срочно нужно лететь в офис стирать профайлы, пока все не выплыло наружу. Милиция, наверно, уже едет. Выручи, вечно должен буду!
– Думаешь, что успеешь стереть до их приезда? – неуверенно спросил Игорь.
– Не знаю, но эта ночь мне нужна позарез. Не успею – мне крышка. Так, выручишь или нет?
– Я же сказал, выезжаю. Не волнуйся, вернем твою сестру в целости и сохранности.
Судя по звукам в телефонной трубке, Игорь застегнул молнию на куртке.
– Девушка, а когда вы последний раз видели небо?
Порой в нашей жизни бывают встречи, похожие на пророческие сны, но мы забываем и то, и другое…
Осколок неясных воспоминаний царапнул где-то под сердцем. Наташа, замерев на ходу, оглянулась: следом за ней по пустынной ночной улице медленно двигалась машина. Притормозив возле, Игорь опустил окно и помахал ей рукой.
– Хочешь, покажу ночную Москву? – спросил он. – Я считаю, что экскурсии по столице нужно проводить ночью.
– Почему? – удивленно улыбнулась Наташа.
– Потому что никого вокруг, и город принадлежит только тебе. Садись! – и он услужливо распахнул перед ней дверцу автомобиля.
