– Представь, если у нее будет приятель, – сказала Евгения, подыгрывая мне.
– И она будет пользоваться помадой и румянами?
Евгения засмеялась.
– И она тоже приведет своего приятеля к волшебному пруду!
– И что же новая Эмили пожелает? – поинтересовалась я. – Тоже поцелуй?
Я задумалась на мгновение, взглянула на Евгению, и вдруг от неожиданной мысли я улыбнулась.
– Что? – спросила Евгения. – Скажи! – настаивала она, видя мое колебание.
– Она пожелает иметь грудь, – ответила я. Евгения фыркнула и прикрыла рот рукой.
– О, Боже, – сказала она. – Если бы Эмили слышала это!
– Мне все равно. Знаешь, как мальчики зовут ее между собой? – сказала я, усаживаясь рядом с Евгенией на кровать.
– Как?
– Они зовут ее мисс Гладильная доска.
– Не может быть!
– Она сама виновата, одеваясь так, что сплющивает и без того свою маленькую грудь. Она не хочет быть ни женщиной, ни мужчиной.
– Кем же она хочет быть? – спросила Евгения.
– Святой, – в конце концов ответила я. – Она также холодна и непробиваема, как статуи в церкви. Но, – добавила я со вздохом, – она хоть не мешает нам последние несколько дней и даже немного добрее стала ко мне в школе. Вчера за ланчем Эмили отдала мне свое яблоко.
– И ты съела два?
– Я поделилась с Нильсом, – призналась я.
– А Эмили видела?
– Нет, она была в классе во время всего ланча, помогала мисс Уолкер проверять письменные работы.
Мы обе помолчали немного, затем я взяла Евгению за руку.
– Догадайся, что я тебе сейчас скажу? – сказала я. – Нильс снова хочет встретить нас в субботу. Он хочет пойти с нами к ручью. Мама собирается пригласить своих подруг на ланч и не будет возражать против нашей прогулки. Молись, чтобы снова был такой же славный день, – сказала я.
– Хорошо, я буду молиться два раза в день. Евгения выглядела счастливее, чем когда-либо за последнее время, несмотря на то, что она проводила в постели больше времени, чем обычно.
– Я вдруг очень проголодалась, – объявила она. – Уже время обедать?
– Я пойду скажу Лоуэле. Ах, Евгения, – сказала я уже в дверях, – хотя Эмили стала добрее к нам, но думаю, что лучше сохранить в тайне разговор о будущей субботе.
– Хорошо, – сказала Евгения. – Пусть я умру, если проболтаюсь.
– Не говори так! – закричала я.
– Как?
– Не говори: «Пусть я умру».
– Ну это же так просто говорят. Роберта Смит всегда так говорит, когда я встречаю ее на наших пикниках. Каждый раз, когда кто-нибудь просит ее о чем-нибудь, она добавляет: «И пусть…»
– Евгения!
– Хорошо, – сказала она, уютно устраиваясь под одеялом. – Скажи Нильсу, что я с нетерпением жду встречи с ним в субботу!
– Хорошо. А сейчас я пойду узнать насчет обеда, – сказала я, оставив ее наедине с мечтами о той жизни, которая для меня и моих друзей была обычной.
Я знаю, что Евгения ничего не говорила Эмили про субботу. Она очень беспокоилась, что что-то может помешать нашей прогулке. Но, возможно, Эмили подслушала под дверью, когда Евгения молилась, чтобы этот день был удачным, или она шпионила за нами, прячась в укромном уголке и слыша наш с Евгенией разговор. Может быть, она просто предвидела нашу прогулку. Так или иначе я уверена, что она все эти дни вынашивала какой-то план.
Мы с таким нетерпением ожидали нашей прогулки, что казалось, пройдет вечность, прежде наступит суббота. Наконец этот день настал – теплый и солнечный. Я села в кровати, переполненная радостью. Выглянув в окно, я увидела бескрайнее море синевы. Нежный бриз играл в ветвях жимолости. Мир ждал нас.
На кухне Лоуэла сообщила мне, что Евгения проснулась на заре.
– Она никогда не была такой голодной по утрам, – заметила Лоуэла. – Мне нужно поторопиться с ее завтраком, пока она не передумала. В последнее время Евгения так похудела, что просто светится насквозь, – с грустью добавила она.
Я взяла завтрак Евгении и, войдя к ней в комнату, обнаружила, что она уже сидит и ждет.
– Лилиан, нам нужно было бы организовать там пикник, – предложила она. – Мы успеем проголодаться
