почти не сомневался. Никто обычно не сомневается – до тех пор, пока тело не начинает вытворять вещи, о которых его не просила голова. Один раз приступ застал его сразу после работы.
Олег как раз усаживался в машину, когда это случилось. Среди бела дня это происходило впервые. Он едва успел упасть на сиденье, как перестал чувствовать собственные руки. Перед глазами опять поплыл туман, исчёрканный разноцветными штрихами.
Охранник тряс его за плечо.
– Олег Сергеич…
Олег поднял тяжёлую голову. Руки продолжали шевелиться против воли, он едва ощущал их движение. Лицо охранника плавало в воздухе.
– Всё нормально. – Олег криво улыбнулся. – Это разминка такая… по системе йогов. За рулём помогает.
Охранник отошёл, подозрительно оглядываясь. Олег закрыл дверь, со второй попытки завёл машину и потихоньку выехал на проспект. Руки едва чувствовали руль. Деревянным пальцем он потыкал в кнопки климат-контроля, сгоняя температуру на минимум. Ледяной воздух потёк в салон.
«Надо что-то с этим делать». Проспект, как всегда, был одной вялотекущей пробкой. «Так можно окончательно съехать. Однажды взять и съехать». С соседнего ряда к нему попыталась втиснуться какая-то «десятка», он привычно заткнул лазейку, прижавшись к бамперу впереди стоящего – обойдёшься, щенок. «Позвонить Климовичу, у него доктор какой-то был. Главное, чтобы на работе не узнали – сожрут в момент…» Голове стало холодно, но кондиционер он не выключал.
До светофора оставалось метров пятьдесят. Слева блеснул купол колокольни, по ассоциации проскочила мысль: «В церковь сходить?!» Попов Олег презирал, считая церковь разновидностью лохотрона, но сейчас… кто его знает… все средства были хороши.
По пробке, ловко пробираясь между рядов, шастали нищие, заглядывали в тонированные стёкла. Олег опустил своё, жестом подозвал того, что поближе. Нищий подковылял, заискивающе подставил лодочкой грязную ладонь – и даже отшатнулся, таким холодом веяло из открытого окна.
Олег обычно никогда никому не подавал. Опустил руку во внутренний карман, потрогал бумажник, понял глупость ситуации – не кредитной же карточкой подавать милостыню. Полез в бардачок, нащупал горсть мелочи – осталась как-то после заправки – и высыпал в подставленную руку, стараясь не касаться грязной ладони.
Нищий принялся кланяться, отходя, но руки не опускал. Олег поднял стекло, продвинул машину чуть вперёд. Он не видел, как нищий, поковырявшись в ладони, выудил две монетки покрупнее, а остальные высыпал на асфальт, брезгливо пошевелив пальцами, и тут же засеменил в соседний ряд к «Мерседесу» – там из приспущенного окна торчал краешек купюры.
В церковь Олег, естественно, не пошёл. Но Климовичу позвонил, соврав, что знакомому позарез нужен психолог (едва не сказал «психиатр»), и получил рекомендацию.
Порекомендованный специалист на доктора был похож мало, зато здорово смахивал на отрицательного, но по-своему симпатичного героя боевика. Брил скуластую монгольскую голову и носил тоненькую бородку, рукава халата закатывал до локтей. Олег даже подумал, что для завершения образа он сейчас положит ноги на стол – из-под брюк торчали острые мысы хороших сапог, которые неплохо бы смотрелись и на столе. Но доктор сел рядом, а не напротив, как следовало бы, и этим сразу сократил дистанцию.
– Значит так. – Он не стал тратить время на обычные «на что жалуетесь», сразу приступил к делу. – Как говорил старик Гиппократ, в этом кабинете нас трое – ты, я и какая-то напасть. Если ты останешься со своей напастью – скорее всего, я помочь не смогу, потому что останусь в одиночестве. Если ты будешь со мной – вдвоём мы наверняка одолеем. Так что давай, выкладывай.
Олег, поначалу запинаясь, выложил почти всё – умолчал о Томасе и о событиях в отеле. Доктор пожевал губами, походил по кабинету, глядя на мысы своих роскошных сапог, и сказал:
– Ну, пока достаточно. Остальное расскажешь, если сам захочешь. Давай-ка я тебя пощупаю, а там решим, что делать.
Он помял Олега, проверил рефлексы. Заставил улечься в томограф и долго смотрел результаты. В конце концов развёл руками:
– Практически здоров… с точки зрения анатомии. Но – здоровье тела и здоровье духа всё-таки разные вещи, что бы там древние ни говорили. Сейчас ты услышишь совет, который покажется тебе глупым. Попробуй передвинуть кровать в другое место. Спишь вместе с женой?
– Да.
– Скандал будет… А оставлять всё как есть тоже нельзя.
– Вы думаете…
– Нет, на воду дую. Смени место. Попробуй лечь один, в другом углу. Желательно головой на север. Загляни через недельку, расскажешь, как жизнь.
Олег выходил с лёгким чувством недоверия. Мгновенного излечения не обещали – несомненный плюс, но и диагноз не поставили…
Жена только скривила губы, но истерику закатывать не стала. Олег оставался демонстративно спокоен, переселяясь в другую комнату. Две ночи прошли без происшествий, и он было решил, что выход нашёлся. Но на третью накатило пуще прежнего, и он проснулся затемно, чуть не воя от досады.
На работе стал раздражительным и резким, едва не нагрубил шефу. Потом у себя в кабинете вытирал пот со лба, с трудом успокаиваясь.
Доктор, увидев его снова, отложил ручку и встал из-за стола.
– Можешь ничего не говорить, всё понятно. Я не особенно и надеялся. – Ошарашив Олега таким откровением, он подошёл и снова сел рядом. – А вот скажи-ка мне, когда ты в отпуске был?
– Год назад. Почти год… – Олег поморщился. Как всё, оказывается, тривиально – сейчас ему предложат прокатиться на Канары и посоветуют турагенство…
– А ты попробуй уехать куда-нибудь. – Доктор смотрел выжидательно.
– На Канары? – не удержался Олег.
– Да нет, я бы не стал. – Доктор наверняка догадался, о чем он подумал. – Так далеко смысла нет. Куда-нибудь в среднюю полосу, километров за двести-триста. На недельку, а?
Олег пожал плечами.
– Сейчас некогда.
– А когда будет «когда»? На пенсии? Не надейся, мил друг, – Доктор опёрся на его плечо, поднимаясь. – До пенсии ещё надо дотянуть, и по возможности живым и здоровым. Такими темпами мы с тобой не дотянем.
– И что мне это даст?
– А я откуда знаю?
Олег поднял глаза в недоумении.
– Понимаешь, я не собираюсь тут корчить всезнайку и выписывать порошки, которые ты и так можешь купить в любой аптеке. Ко мне не за этим ходят. У тебя очень… как лучше сказать?… очень направленные сны. В принципе, ты и сам догадываешься – просто тебе нужно, чтобы я это сказал. Так вот, я тебе это говорю. Любое из твоих видений – это побуждение к какому-то действию, и тебе лучше знать, к какому. Очень часто подобные вещи связаны с местоположением или состоянием. Один парень долго ходил ко мне с кошмарами – ему мерещилось, что ноги просто отнимаются от боли, хотя с ногами всё было в порядке. Как я его ни уговаривал, он так и продолжал гонять на машине, пока ему ступни не прищемило в аварии… Это я к тому, что иногда надо послушаться. Самого себя послушаться. Ведь это не кто-нибудь – это ты, ты сам хочешь сделать что-то, что тебе не даёт покоя по ночам, ты об этом не думал? И не думай. Просто возьми и сделай.
– Да как я сделаю, когда не знаю, что нужно? – взорвался Олег. – Думаешь, я не пытался понять? Тыщу раз пытался, только хуже было…
– Во-о-от, дорогой мой, – удовлетворённо кивнул доктор. – Вот тебе и наука. Не шути с подсознанием. Оно способно дать тебе некие абстрактные образы, не более того. Но если ты начнёшь на него давить, требуя конкретики, оно просто обидится, потому что не в состоянии эту конкретику дать. Тут надо ненавязчиво очень. Может быть, тебе всего и надо – уехать куда-нибудь в деревню и погулять денёк под берёзками. Но – очень сильно надо, просто жизненно необходимо. Может быть – не просто в деревню, а в
